Свет в океане

Через несколько недель Том с Изабель сидели на чугунной скамье в саду частной лечебницы. Розовые циннии уже отцвели, и теперь их цветы подернул коричневый налет, похожий на ржавчину. По листьям астр ползали улитки, а лепестки сорвал и унес куда-то вдаль южный ветер.

– Я рада, что ты не такой худой, как был, Том. Когда я тебя тогда увидела, ты выглядел просто ужасно! Как ты? – В голосе Изабель звучало участие и какая-то обреченность.

– Не волнуйся за меня. Сейчас нам надо подумать о тебе. – Он увидел, как на скамейку сел сверчок и принялся стрекотать. – Врачи говорят, что тебя можно забрать, как только ты захочешь, Изз.

Она опустила голову и намотала на палец прядь волос за ухом.

– Нельзя вернуться в прошлое. Нельзя изменить то, что сделано, через что мы оба прошли, – сказала она.

Том не сводил с нее пристального взгляда, но она отвела глаза и прошептала:

– И к тому же разве что-то осталось?

– Осталось от чего?

– От всего. От… нашей жизни.

– В Маячную службу мы вернуться не можем, если ты об этом.

Изабель вздохнула:

– Я не об этом, Том. – Притянув к себе ветку жимолости со стены, она принялась ее разглядывать. Потом сорвала цветок и стала выдергивать лепестки, которые падали на юбку, превращая ее в разноцветное мозаичное панно. – Потерять Люси – это все равно что лишиться части тела. Как после ампутации. Даже не знаю, как выразить словами…

– Слова тут не важны. – Он хотел взять ее за руку, но она отстранилась.

– Скажи мне, что чувствуешь то же самое.

– Разве от этого тебе станет легче, Изз?

Она собрала лепестки в аккуратную кучку.

– Ты не понимаешь, о чем я говорю, так ведь?

Он нахмурился, подбирая слова, и она перевела взгляд на огромное кучевое облако, надвигавшееся на солнце.

– Знаешь, до тебя очень трудно достучаться. Живя с тобой, я иногда чувствовала себя такой одинокой.

Помолчав, он спросил:

– Что ты хочешь от меня услышать, Иззи?

– Я хотела, чтобы мы были счастливы. Мы все. Люси удалось преодолеть тот барьер, которым ты оградил свой внутренний мир. Ты начал оттаивать, и это было так замечательно! – После долгой паузы выражение лица ее вдруг изменилось от горьких воспоминаний. – Все это время я понятия не имела, что ты сделал! И каждый раз, когда ты ко мне прикасался, каждый раз, когда… У меня и в мыслях не было, что ты что-то скрываешь!

– Я пытался поговорить об этом, Изз. Но ты не хотела ничего слушать.

Она вскочила на ноги, и лепестки посыпались на землю.

– Я хотела сделать тебе больно, Том. Больно так, как ты сделал мне! Ты это понимаешь? Я хотела отомстить! Неужели тебе нечего сказать на это?!

– Я знаю, милая, знаю. Но это все в прошлом.

– Так ты прощаешь меня? Вот так все просто? Как будто ничего и не было?

– А что мне остается делать? Ты же моя жена, Изабель.

– То есть крест, который придется нести…

– Я хочу сказать, что обещал провести с тобой всю жизнь. И я хочу провести свою жизнь с тобой, Изз. Я понял, что будущее есть только у тех, кто не пытается изменить прошлое.

Она отвернулась и сорвала несколько цветков жимолости.

– Что мы станем делать? Как будем жить? Я не могу каждый день общаться с тобой и продолжать ненавидеть за то, что ты сделал. И еще стыдиться себя!

– Нет, любимая, не можешь.

– Все разрушено. Ничего нельзя исправить.

Том взял ее руку в свою.

– Мы постараемся наладить свою жизнь. Другого нам не дано. Нужно научиться жить с тем, что есть.

Она задумчиво встала и пошла по дорожке, оставив Тома сидеть на скамейке. Обойдя сад, она вернулась.

– Я не могу ехать обратно в Партагез. Он теперь для меня чужой. – Покачав головой, она взглянула на облако. – Я не знаю, где и кому я теперь не чужая.

Том поднялся и взял ее за локоть.

– Мы с тобой семья, Изз, и должны обязательно быть вместе. И не важно, где именно.

– Ты по-прежнему так считаешь, Том?

Она рассеянно перебирала листья на побеге жимолости. Том сорвал сочное соцветие.

– В детстве мы их ели. А вы?

– Ты не шутишь?

Он чуть придавил зубами основание цветка и высосал каплю нектара.

– Тут совсем мало, но попробовать точно стоит.

Сорвав новый цветок, Том поднес его к губам жены.