Свет в окне

Он не слишком погрешил против истины: мать чувствовала себя почти нормально, после непонятного приступа головокружения. «Не комната, а карусель, – пожаловалась она Карлушке, – боюсь упасть». Началась другая карусель, стандартная: поликлиника, анализы, очереди. Теперь она должна была каждый день принимать таблетки «от давления», зато комната кружиться перестала.

О чем сказать в первую очередь – о разводе или о сегодняшней встрече? Вторая новость может настолько захватить внимание, что на первую просто не хватит эмоций. В голове начал выстраиваться диалог с матерью – торжество абсурда, если начать с длинного шарфа, словно его зацепившаяся нитка протянулась в далекую отцовскую юность, когда не было на свете ни его, Карла, ни той красавицы-машинистки, оказавшейся ни много ни мало его… кузиной, что ли? Если отцы – двоюродные братья, то они ведь тоже двоюродные?..

Начать можно просто и деловито:

«Свяжи мне длинный шарф, пожалуйста, – сейчас многие носят, это очень удобно. Только не делай бахрому, а то зацеплю где-нибудь, вот как сегодня.

«А где ты зацепил сегодня?»

«Да не я зацепил, а девушка. Хозяйка квартиры».

«Что за девушка, какой квартиры?..»

«Ну, насчет обмена. Хочу поменяться – надоела коммуналка. И знаешь, что оказалось?»

Вот здесь нельзя ждать паузы, нужно продолжать.

«Мы оказались родственниками! Она, девушка эта, – внучка Коли. Папиного двоюродного брата! Случайно выяснили, когда она шарфом за ящик зацепилась». И пересказать абсурдный сюжет, то есть завернуть один абсурд в другой.

Как дальше пойдет, не очень понятно, но в конце концов она неизбежно должна спохватиться:

«А Настя что, тоже была?»

«Нет, Насти не было».

Это нужно сказать спокойно, твердо, безо всякой бесшабашности.

Мать снимет очки, отложит в сторону.

«Что-то случилось?»

«Мы с Настей разошлись. Она уехала, и я меняю квартиру».

Кратко и емко, почти патентная формула.

Можно быть уверенным, что ни обмороков, ни истерик не последует: матери это не свойственно. Таблетки «от давления» предотвратят, надо надеяться, его подскок. Осуждать Настю она не станет, за это можно быть спокойным тоже, и не из теплых чувств к невестке, а из-за него, хотя он давно уже любил не жену, а только нежную ямочку у нее на щеке.

После того как будет сказано главное, можно вернуться к самой болезненной точке – Ростику.

Странный вечер, странная ночь. В доме напротив погасло последнее бессонное окно. Сам дом выглядит от этого каким-то размытым и плоским, словно с исчезнувшим прямоугольником света он утратил объемность. Здесь, в темной комнате вокруг него, все предметы стало видно хуже, словно вещи закутались, желая спрятаться. Старое отцовское кресло было удобным, вставать не хотелось. Лень было повернуть руку, чтобы посмотреть на часы. Когда в книгах описывают бессонницу, герои мечутся и время от времени впадают в недолгое забытье, словно такое возможно на самом деле! Уж забылся так забылся, главное – не проспать будильник.

…Что-то сегодня случилось удивительное. Припомнил не сразу: мешала клочковатая темнота в комнате. Не надо было гасить свет, подумал было, но не хотелось тянуться к лампе. На стене показалось уродливое горбатое пятно. Абсурд – откуда оно взялось?.. Это не здесь; это совсем на другой стене. Такая двоюродная стенка. Если там пятно, то здесь тоже появляется.

Я сделала вам какао.

Девочка с косами и в длинном шарфе стояла в дверях. Сейчас зацепится в темноте и плеснет на фотографию. Надо сказать, что здесь ни черта не видно, даже пятно пропало, потому что окно за окном погасло. Как смешно: окно за окном. Я не знаю, кто там живет; не знаю и вряд ли узнаю.

Просто спящее окно.

Часть вторая

1

Герман… В смысле, Карл Германович ушел, и надо было уйти одновременно с ним, но Ольга замешкалась. Бережно вложила портрет в «Приключения Чиполлино» – странная компания для дедовой фотокарточки! – но пухлая растрепанная книжка никак не влезала в сумку, молнии не сходились. В конце концов сунула фотографию в конспект с первоисточниками. Перед тем как отложить «Чиполлино», открыла. На титульном листе было написано красиво и размашисто: «Моей дочурке Ляльке в день рождения. Мама».

Сплошное вранье.