Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

«Митрополит с огорчением увидел, что он едва не сделал большую несправедливость. Игумен Иннокентий был вызван и встречен грозным и бесцеремонным вопросом: «что ты, старый, со мною было сделал? По твоей милости я чуть было не осудил людей, лучших нас с тобою».

Игумену велено было всячески покоить старцев в своей обители, с угрозою, что в случае жалобы он будет сменен. Старцам же передали, чтобы они были уверены в защите высшего духовного начальства.

Но опытные и смиренномудрые подвижники, знавшие человеческое сердце, не надеялись, чтобы настоятель совершенно умиротворился по отношению к ним, и, сознавая, что легче нести ненависть всего братства, нежели нерасположение настоятеля, они во избежание продолжительного греха решились оставить Валаам; и вскоре после этого, в июне 1817 года, перешли в Александро-Свирский монастырь, «считая себя отребием мира и недостойными мирнаго жилища на земле».

Именно тогда и произошла встреча белобережских старцев с крестьянским юношей Дамианом, о которой рассказывали мы в повести «Апостольский колокол».

Глава третья

Мы знаем, что духовником послушника Дамиана в Валаамском монастыре стал старец Евфимий, тот самый келлиарх Евдоким, что послужил причиной ссоры игумена Иннокентия и белобережских старцев. Через этого старца Евфимия, превращенного им из «внешнего монаха» во «внутреннего делателя», преподобному Льву предстояло воспитать и будущего игумена Валаамского монастыря Дамаскина.

Если же мы вспомним, что десять лет спустя, в 1827 году, в послушание к старцу Льву поступит в Александро-Свирском монастыре Дмитрий Брянчанинов, которому, в бытность его благочинным монастырей Санкт-Петербургской епархии, предстоит найти в 1837 году валаамского инока, способного стать игуменом монастыря, и он изберет именно Дамаскина, то остается только подивиться, как чудно устрояет Всемогущий Господь судьбы Своих избранников…

«Господь не дал жезла грешных на жребий праведного, – говорит монастырская биография Дамаскина. – Господь, видимо, благословил труды его великие… Постепенно, но неуклонно и неустанно восстанавливал игумен Дамаскин прежнее внутреннее благоустройство, сообщенное монастырю еще игуменом Назарием – старцем великой духовной опытности и мудрости. И Дамаскин достиг своей цели, привел обитель в цветущее состояние. Братство возросло, нравственные силы развились, во внутреннюю жизнь “вдохнут был божественный огонь истинного подвижничества”».

Эта лестная характеристика подтверждается цифрами и фактами. Неуклонно росла при Дамаскине численность обители.

Уже в 1852 году она составляла 172 человека.

В 1868 году – 234 человека.

В 1881 году, году кончины Дамаскина, – 263 человека.

Божьим чудом называется то, что удалось совершить игумену Дамаскину за сорок лет настоятельской деятельности.

Словно, чтобы вразумить «разбуженное декабристами» население столицы Российской империи, расцветает вблизи нее осиянный Божественным светом архипелаг…

Когда думаешь о Дамаскине, поражает, как удивительно точно удавалось ему реализовать в грубой материальности монастырского бытия самые тончайшие духовные движения, как надежно ограждал он от праздного любопытства сокровенное монашеское делание…

И тут Дамаскин шел на самые необычные решения…

Будучи сторонником пустынножительства, он сам и отменяет, как это может показаться на поверхностный взгляд, пустынножительство на Валааме во второй половине девятнадцатого века.

Тогда на Валаам из Петербурга стали совершаться пароходами пассажирские рейсы, и вместе с паломниками потянулись на пустынные доселе острова и любители всего нового и необычного. Немало докучали они пустынножителям праздными разговорами…

Вот тогда-то, чтобы спасти пустынное безмолвие, Дамаскин водворил старцев-пустынников на скитах, огражденных от праздного любопытства крепостными стенами…

«Таким образом, – пишет историк монастыря, – пустынное безмолвие на Валааме в этой идее не было уничтожено, а только лишь изменилось на образ скитско-безмолвной жизни».

Дамаскин созидал и невидимый Валаам, скликая назад из далеких веков всех прежних насельников монастыря и являя миру этот дивный, сияющий небесным светом Собор…

Однм из свидетельств успешности затеянного игуменом строительства можно считать намеренение святителя Игнатия (Брянчанинова) поселиться в Валаамском монастыре.

Намерение это осталось невыполненным, но святитель Игнатий был не единственным, кто искал пути на Валаам, уже имея за спиною гигантский опыт аскетической жизни…

Глава четвертая

6 ноября 1865 года пришел с Афона в Валаамский монастырь Антипа Святогорец…

Этот валаамский чудотворец происходил из Молдавии. Подобно многим святым, одаренный от Бога высокими духовными дарованиями, он был обделен обыкновенными способностями и был, как пишет биограф, «простоват и крайне непонятлив».