Свет Валаама. От Андрея Первозванного до наших дней

1874 г. 16 Декабря, с о. Игуменом Дамаскиным случилось следующее. Только что он приехал и взошел на лестницу, как почувствовал у себя, особенно язык отнялся, но все был в памяти. Позвали доктора и взяты были все возможные меры. Батюшка все понимал, только не говорил; после вечерни ему читали Акафист Божией Матери. Ночь провел безспокойно; а утром прочитали правило. После ранней обедни, приобщался Св. Христовых Тайн, которые принесли служащие о. Галактион и о. Фаласий; при этом были о. Казначей, о. Пимен, о. Памва, о. Анатолий, о. Александр, о. Никодим и 2 келейника Феодора. Потом стал уже говорить. После отдыхал до 3-х часов, потом пили чай, а в 4 часа обедали: в 5 часов читали Акафист Божией Матери, о. Игумен сам пел Радуйся Невесте Неневестная. 0. Александр спросил у него: будет ли сегодня приобщаться? На это он отвечал, как можно теперь приобщаться, но вечером сказал: будем чадо готовиться завтра. В 6 часов утра заснул и спал до 10 часов. Потом встал умылся, помолился Богу и спросил сколько время, ему отвечали, что 11-й час. Выпил 2 чашки чаю, поел немного булки с печеными яблоками и велел келейнику своему о. Александру идти спать и сам лег отдохнуть. В 3 часа вечера вышел о. Игумен в столовую, пил чай с братнею, потом пришел Федор Ильич Тюменев, с ним и с братией поговорил. В 5 часов всех отпустил, келейник о. Александр стал читать Акафист Божией Матери, о. Игумен сам пел Радуйся Невесто Неневестная. Немного поужинал, после ужина прочитали вечерния молитвы, старец все сидел и слушал с особенным вниманием, по прочтении молитвы лег спать. В 11 часов ночи о. Игумен проснулся, встал, умылся, одел чистое белье, причесал голову и велел читать правило. По окончании правила в 12 час. ночи о. Игумен приобщился сам Св. Христовых Тайн, с умилением и со слезами, в мантии и епитрахили. Святыя Дары были принесены на кануне. После Причастия наклонил голову на стол, и долго так пробыл; потом сказал: слава Тебе Господи, слава Тебе Боже наш, и велел читать благодарственные молитвы. Сделался очень весел и говорил; попросил чаю и выпил 2 чашки. Потом велел читать книгу «Валаамские подвижники», а сам слушал, иногда говорил, что очень мало написано. В три часа лег отдохнуть, и велел идти келейнику о. Александру тоже отдохнуть. 20, утро провел весело и много говорил, в 12 час. дня позвал келейника о. Александра и благословил его резным крестом, который привез с Афона, Есфигменова монастыря Настоятель о. Архимандрит Агафангел. В час поехали в Назарьевскую пустынь, там служили молебен: о. Игумен молился с особенным усердием, а когда стали читать Евангелие, то он подошел и наклонил под него голову и простоял все чтения Евангелия: по окончании же молебна он подошел к образу Божией Матери, сделал поклон, снял камилавку, и долго смотрел на икону Богоматери; потом приложился и обратясь сказал, спаси Господи. У него на глазах слезы, он плакал. С крыльца часовни о. Игумен любовался природою. Потом пошли в Настоятельские кельи, при входе в них, он велел петь Достойно есть, а сам пошел в спальню; в это время пропели слава, и ныне, 3 раза Господи, помилуй и благослови, о. Игумен отпуст сделал в спальне. Сел в креслы и обращается к послушнику Димитрию, спрашивая его: вы не заметили, что я вчера у вас был? Тот с удивлением отвечал, нет, не заметили; ну а я был. Но в этот день о. Игумен никуда не ездил и не ходил. Потом говорит: живите, дети, хорошенько ради Бога, помните, зачем пришли в Св. Обитель; прощу вас, ходите как можно чаще к духовному отцу, а что с возу упало, то уже пропало, только не отчаяться бы, а то Господь милостив. Затем пошел в мастерскую, посмотрел, помолился Богу и сказал: ну, дети, прощайте. Из пустынки поехали на смолевой завод; там поговорил с хозяином Василием, в последствии монах Виталий, и его помощником и поблагодарил их за послушание. И объехав кругом завода, возвратились в монастырь благополучно. В 3 часа о. Игумен пил чай вместе о братиею: особенно заметно стало, что он стал жалостлив; всех угощал: пейте, кушайте, и сам наровит со всеми разделить компанию. Хотя и не выпьет своей чашки, но все велит налить и себе; если же кто долго не приходит, то все спрашивает, что так долго нет.