Свет во мраке

Сто шестьдесят четыре шага

Я остановился в начале галереи. Перед ногами расстелилась дорога в сто пятнадцать метров – расстояние, отведённое для принятия трёх важных решений, тех решений, от которых завило будущее.

Стоял жаркий солнечный день, но здесь, в галерее, от ещё непрогретых камней исходила прохлада. Я посмотрел вперёд. Свет и тень, чередуясь, делили галерею поровну. Заправские чертёжники разлиновали каменный пол под зебру. Именно поэтому полосатому полу из света в тень, из жары в прохладу я пройду сто пятнадцать метров, пройду в безмолвии и раздумье, пройду из прошлого в будущее, пройду, не оставив следа, пройду, изменив себе или изменив себя. Выбор ещё не ясен, решение не принято – я на распутье…

Первый шаг и первая проблема. Моя жена. Она влюблена в другого мужчину. Уже давно. С полгода. Для кого-то этот срок покажется пустяком, для меня это – вечность. Я заметил возникшую между нами тень не сразу. Поначалу она была неясной, еле различимой и проявлялась в неожиданной смене настроения, неуместной сдержанности, молчаливых вечерах. Пять. После тень проявилась отчётливей: поджатые губы стали привычным ответом на любой вопрос, а игривые улыбки предназначались присланным кем-то сообщениям. Догадки есть догадки, факты – лучше.

Я случайно встретил их в магазине, в супермаркете возле её офиса. Я зашёл туда, чтобы купить цветы в знак примирения после произошедшей накануне ссоры. Они, жена и её избранник, выбирали открытку для коллеги. Его нельзя было назвать красавцем. Обычный мужчина средних лет, у него были обычные русые волосы, обычные серые глаза, а на носу сидели обычные, вошедшие в моду, пластиковые очки. Но, несмотря на его обычность, меня передернуло. В ту минуту он казался мне самым мерзким человеком на земле. Я прекрасно осознавал, что в том не его вина, но поделать с собой ничего не мог. Но вся моя неприязнь и вся моя злость были направлены не на него, а на жену. Он – кто? Никто. Посторонний человек, которому, в сущности, плевать на меня. А вот она… Она прожила со мной без малого пятнадцать лет. Она стала, как мне казалось, родной. Родной… Сейчас глаза родного человека блестели не для меня, и это приводило в состояние исступления. Я стоял неподвижно и наблюдал за ними. Казалось бы, что странного в увиденной мной картине? Вполне приемлемая атмосфера для коллег. Но взгляд влюбленной женщины красноречивей любых слов, а эта женщина много лет была моей женой. Я знал этот взгляд. Именно такими глазами она когда-то смотрела на меня. Когда-то на меня, теперь – на него. Мне не нужны были оправдания и пустые слова, потому я, не выдав своего присутствия, развернулся и ушёл. Четырнадцать. Теперь мне предстояло сделать выбор. Вопрос о разводе – дело решённое, а вот дети… Как поступить с ними? Оставить на воспитание жены и её возлюбленного? Хороший вопрос. Я не знаю, соблаговолит ли этот человек растить чужих детей. Полагаю, стоит настоять на том, чтобы детей отдали мне. Нужны ли мои сорванцы этому совершенно постороннему человеку? Однозначно нет. Ему нужна она, моя жена, а дети ему ни к чему. Её прошлое тяжёлым шлейфом будет волочиться за ним по пятам и раздражать. С чего я так решил? Ответ прост. Был бы он порядочным человеком, не завёл бы роман с замужней женщиной, не стал бы встречаться с ней тайком. Но он встречается, а значит… Значит, детей не отдам. Буду сражаться за них до конца. Если жена захочет уйти из семьи, пусть уходит, но одна, без прошлого. Это будет её выбор и пусть несёт за него ответственность. В этот момент, конечно же, необходимо заявить, что я – лучший в мире отец, и сделать это так рьяно и настойчиво, чтобы ни у кого не возникло в этом сомнения, но, если заглянуть правде в глаза, стоит заметить – я вовсе не лучший в мире родитель. Хороший? Да. Но не лучший. Могу прикрикнуть, если хулиганство перешло некие допустимые границы, наказать или даже шлепнуть как следует по пятой точке, если слова не возымели действия. Я не лучший отец, но родной, тот, которому они не безразличны. Тридцать два. Я любил её и был предан нашему союзу, что идёт вразрез с бытующим мнением о частых изменах со стороны мужа. Не возникало ли у меня желание быть с другой женщиной? Трудный вопрос и трудно на него ответить. Красивых женщин много, но обладать всеми невозможно, да и нет в том смысла. Проще менять женщин, чем работать над собой. Сменил женщину – ушли проблемы. Но с приходом другой женщины приходят другие проблемы. Замкнутый круг. Не скрою, я засматривался на других женщин, но чтобы уйти от жены и детей – об этом я не думал никогда. Невидимый барьер порядочности не позволял мне изменять. Жаль, что такого барьера не оказалось у моей жены.

Сорок восемь. Вторая проблема – работа. Начальник упорно пытается посадить на моё место своего сына. Прямо не офис, а магазин «Дочки-сыночки». Посты наследуются, продаются, покупаются, передаются из рук в руки: от матери к дочке или от отца к сыну. Подобная преемственность даже монархам не снилась.