Свет во тьме

— Иди ко мне, Сара.

Она немедленно бросилась в его объятия, пряча лицо на груди. Закрыв глаза, глубоко вздохнула, погружаясь в его запах, отдаваясь его прикосновениям. Он проводил губами по ее волосам, его руки поглаживали ее спину плечи… А затем, бормоча проклятия, он вдруг поднял ее на руки и понес в спальню.

Его руки были такими ловкими и сильными, кажется, вся она уместилась бы в них.

— Ты должна будешь сказать, когда мне остановиться, — прошептал он. — Если тебе станет больно или что-то напугает тебя.

— Напугает?

— Я хотел тебя с тех пор, когда начал замечать, как из большеглазой крошки формируется прекрасная женщина, — признался он. — Хотел и ждал. Если моя страсть напугает тебя, ты должна мне сказать.

Сара кивнула, хотя и не вполне поняла смысл его слов. Она не слишком много знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной, только то, что успела вычитать из книжек, но там все кончалось целомудренным поцелуем и неземным счастьем.

Однако в поцелуях Габриеля не было ничего целомудренного, они прожигали ее насквозь подобно дикому пламени. Но она еще сильнее прижимала его к себе, пробегая пальцами по спине и плечам. Огонь страсти проникал в нее через каждую пору кожи, заставляя искать удовлетворения, еще неведомого ей.

Он шептал ей какие-то ласковые французские и итальянские словечки, в то время как его руки продолжали воспламенять лаской ее тело

Изнемогая от страсти, она ласкала его в ответ, руки ее бродили по его спине, исследуя каждый мускул, напрягавшийся и расслаблявшийся под ее любопытными пальцами.

Он вздрагивал, когда она сжимала его плоть, и учащал дыхание.

И она не могла понять, что чувствует — боль или наслаждение, однако не прекращала своих движений. Кожа его была такой горячей под ее ладонями, дыхание становилось все лихорадочнее…

Она изнемогала под ним от жара, стараясь схватить хоть глоток воздуха.

Наконец наступил момент, когда он сжал ее руки и, закинув их ей за голову, приподнял свое тело над ней. Сердце ее билось бешеными толчками.

В полумраке ей показалось, что он словно вырос и стал огромным, как изваяние. Волосы рассыпались по его плечам подобно черному облаку, глаза потемнели, как небо перед грозой.

Его глаза… возможно, в этом были виноваты отблески свечей, но в их черноте полыхали кроваво-красные огни.

Габриель уловил поднимавшийся в ней ужас, зная, что причиной тому он сам, он и его нечистая жажда человеческой крови. Ему понадобилась каждая унция его воли, чтобы не прокусить удлинившимися клыками ее нежную кожу, не погрузиться ими в ее нежную плоть, когда смешивались их тела.

Когда он снова накрыл ее тело своим, Сара издала низкий болезненный вскрик. Простонав, он замкнул ее губы страстным поцелуем восставшего из ада любовника, и ни одна мысль уже не тревожила ее, растворившуюся во взорвавшемся в ней экстазе, насыщающим удовольствием каждый дюйм ее изнемогающего тела.

«Теперь я его, — с ликованием думала она. — Только его. Он никогда не сможет оставить меня или отослать куда-то далеко!»

— Сара, с тобой все в порядке? — приглушенно спросил он, зарывшись лицом в ее плечо.

Она томно простонала-это был сладострастный женский стон, ясно говоривший о наслаждении.

Радость переливалась внутри Габриеля. Он сумел овладеть ее телом, не отняв завещанную Богу душу. Впервые за прожитые им века он ощутил в себе победу человека над можлром. Это было прекрасное ощущение, но слишком короткое: вслед за ним почти тут же явилось жестокое раскаяние, потому что в бездонных глубинах того, что было когда-то его сердцем, он знал, что лишил невинности чистое создание, принадлежавшее жизни и свету.

Почувствовав в нем перемену, его внезапную отстраненность, она обняла его и привлекла к себе.

— Сара, — простонал он, — что я наделал!

— Я люблю тебя, Габриель, — пылко прошептала она. — Пожалуйста, не отравляй моего счастья, умоляю, не говори, что ты сожалеешь о том, что случилось.

Сильная дрожь пробежала по его телу.

— Сара… поддержи меня!

Такая боль послышалась в его голосе, готовом наполниться слезами, что она немедленно прижала его к себе. Держа его так крепко, как только могла, Сара гадала, какой ужас в прошлом Габриеля мог оставить такой след в его душе, заставляя страшно страдать и теперь. Иногда ей казалось, что он так же страстно боится ее прикосновений, как желает их.

— Усни, Габриель, — прошептала она. — Я прогоню твои страхи.

— Ах, дорогая, — воскликнул он с болью-если бы ты только могла это сделать!

— Усни, мой ангел, — ворковала она, ощущая, как постепенно расслаблялось его тело, и слушая успокоенное, ровное дыхание, говорившее о том, что он засыпал.

Габриель пробудился внезапно, чувствуя кожей знакомое пощипывание, предвещавшее рассвет. Сара лежала рядом, ее голова покоилась на его плече.

Когда он встал с постели и начал натягивать одежду, она очнулась.

— Что ты делаешь? — сонно спросила она.

— Я должен идти.

— Почему?

— Никаких вопросов, дорогая, помнишь?