Свет во тьме

«Что же происходит? – удивлялся Каганов. – В кои-то веки вся семья сидит рядом, а ведь это не что иное, как чистое чудо. Но Бог мой, что за странное место они выбрали, а что касается самого лектора, там, за кафедрой…»

Как было бы хорошо и удобно оставить все как есть! Но Каганов был настоящим журналистом, и его репортерское чутье подсказывало ему, что Молодцову было что скрывать.

Собрание закончилось ровно в двенадцать часов. Каганов с семьей медленно плыли в общем потоке. Молодцов стоял на обычном посту у выхода из зала и, как истинный образец просвещенного человека, прощался с посетителями, пожимал руки взрослым и шутил с детишками. Наступил черед Михаила, Виолетты, Светы и Саши.

– Рад видеть тебя, Миша, – произнес Молодцов, сияя и тряся его руку.

– Ты знаком со Светой? – спросил Каганов и официально представил ему дочь.

– Светочка, я очень рад тебя видеть, – обратился к девушке Молодцов, похоже, сердечно. Света искренне ответила, что тоже очень рада их знакомству.

– О! Александр! – воскликнул Молодцов. – Саша Юрмалов! – Они обменялись рукопожатиями.

– Так вы знаете друг друга? – удивился Михаил.

– О, да, я его знал, когда он был еще мальчиком. Саша, ты мог бы заходить сюда почаще!

– Вы правы, – ответил юноша, смущенно улыбаясь.

Все прошли вперед, но Михаил задержался и, обойдя Молодцова, пристроился к нему с другой стороны, чтобы продолжить разговор.

Он подождал, пока он закончит ритуальную беседу со следующей группкой уходящих, и быстро проговорил:

– Свете очень понравилась твоя сегодняшняя лекция. Ей показалось, что она была очень похожа на лекции Юлии Лиховой в университете.

Молодцов на это ничего не ответил, напротив, все его внимание, казалось, было сосредоточено на молодой паре с младенцем:

– Ах! Вы только посмотрите, как она выросла!

– Тебе стоит как-нибудь встретиться с профессором Лиховой, – не отставал Каганов. – Между тем, что она говорит на лекциях, и твоими словами есть удивительное сходство. – Молодцов по-прежнему не реагировал. – А насколько я понимаю, Лихова глубоко завязла в оккультизме и восточной мистике…

– Михаил, в этом я решительно ничего не понимаю.

– И ты не знаком с профессором Лиховой?

– Конечно, я же тебе говорил.

– И ты никогда не бываешь на приемах, которые она устраивает у себя дома, не знаком с Антоном Буркиным, Толиком Хромовым, Ларисой Кварцевой, Арсением Купцовым и даже с судьей Булкиным?

Молодцов мучительно покраснел, помолчал, а затем изобразил на лице удивление, как будто что-то внезапно вспомнил.

– Ах, вот о ком ты говоришь! – рассмеялся он. – И как это я забыл! Видишь ли, все это время я думал, что ты имеешь в виду другого человека!

Молодцов отвернулся, приветствуя очередных покидающих зал. Когда они миновали выход, Михаил все еще стоял рядом.

– Ну, так что же ты можешь рассказать об этих встречах? – настаивал Каганов. – Правда, что ее «гости» состоят из влиятельных лиц нашего общества, членов деканата?

Молодцов холодно посмотрел прямо в глаза журналисту:

– Михаил, меня удивляет, что ты пытаешься шпионить, прикрываясь профессиональным интересом, а это неэтично. Это конфиденциальная информация, я надеялся, что ты это поймешь, не вынуждая меня говорить об этом.

Послышался голос Виолетты, зовущей мужа:

– Каганов, мы тебя ждем!

Михаилу пришлось прервать разговор, и, вероятно, к лучшему. Он начинал горячиться, а это не привело бы ни к чему хорошему. Молодцов был хладнокровным, сдержанным и очень скользким собеседником.

* * *

Далеко-далеко от Прахова, где-то совсем в другом регионе, в долине, покрытой плотным ковром зелени, окруженной высокими горами и замшелыми скалами, расположились странные мрачные здания. Добраться до них можно было только по единственной извилистой, сплошь в ухабах, дороге.

Небольшой поселок, в прошлом бедный полуразвалившийся колхоз, теперь представлял собой целый комплекс строений из камня и кирпича. Были здесь жилые корпуса, свой офис, столовая, бытовое здание и даже больница. Рядом стояло несколько особняков. Ни единого щита или указателя с надписью, что это за странный поселок, здесь не было.