Свет за деревьями

Сверяя даты, думаешь через десять

лет уже сто,

и к черной большой четверкеприставляешь снова строгую единицу;
думаешь, как могло быть; видишь поля и лица,
не тронутые траншеями, продолженье
не продолженных жизней; думаешь если… если

случилось бы то-то и то-то —

как будто тениспасительных шансов проходят, смущаясь, перед
тобой, разводя руками — все могло повернуться

иначе…

Видишь шляпы, взлетающие в восторге,темные толпы, верящие, что верят
во что-то, чего уже не было, что они же

и хоронили на залитых солнцем улицах,

крича «С победой обратно!», забрасывая цветами
счастливых солдат, из которых никто не выжил;
и серые шеренги парадов, последние эполеты,
аксельбанты, плюмажи; убегающих из истории
навсегда, под стрекот крапчатой киноленты,

монархов; семенящую свиту; сестер милосердья в белых

с крестиками косынках, с лицами из другого
века. Думаешь что тебе все это? В-общем сам не
знаешь. И к штыку единицы примеряешь семерку, и
выходишь на улицу, где осталось то, что сумело
остаться от прошлого. Так немного.

Фонтан

Большеголовые дети, застывшие у воды.
На площади, всегда пустынной, огромной
и полукруглой (булыжник, кариатиды).

Они играют (или делают вид, что играют)

с лягушкой, ракушкой, рыбкой.
Их шестеро. Они каменные.

Только один из них, цапнутый раком,

смотрит на небо, к небу же
воздевши пухлую руку.

Все прочие смотрят тебе прямо в лицо.

Ты обходишь их по часовой или против
часовой стрелки. Обходишь еще раз.

Они смотрят на тебя исподлобья,

из-под круто-выпуклых лбов, пятен мха.
Они смотрят не отрываясь. Не видят.

Вода за ними, падая, плещет. Блики

пробегают по тебе и по ним.
Они сидят неподвижно.

Я ловил бычков в пруду, ловил головастиков,

ловил лягушек (зачем?). Запах дыма
мешался с запахом сумерек,

травы и тины. Ничего не меняется. Седьмой

сидит внутри меня, так же
неподвижно, как эти шестеро.

«Выйти в мир, удивиться деревьям…»

Выйти в мир, удивиться деревьям и бензоколонкам,
неподвижному времени в статуях,
в кариатидах. Мы живем всегда где-то, в каком-то

углу, за углом. В городе, который французы

хотели занять (и конечно, разграбить) во время
войны за испанское наследство, не сделали этого.

Не нашли, прошли мимо. Был туман, vous savez.

Здесь тоже мир, хоть мы и прячемся здесь.
Как ветер взрывает небо, как мы стоим, удивляясь.

9 февраля 2004

«Среди моих персонажей…»