Света с нашего света. Драконы, ферма и король

— Но это не значит, что тебе может быть плохо от этого, — заканчивала она. — И страдать из-за чего-то долго — глупо. А ты ведь не глупая?

— Нет, — я успокоилась. — Я умненькая девочка. И мне необязательно плакать из-за братика или сестрички.

Вот так я смирилась с тем, что не нужно долго из-за чего-то переживать. Поплакала немного, вытерла слезы и попыталась найти альтернативу. Но когда я вижу братьев и сестер, которые друг для друга лучшие друзья, не могу отделаться от мысли, что тоже так хочу.

— Она красивая, — рассматривала я изображение молодой девушки.

Картина выполнена так реалистично, что смахивала на настоящее фото. Но в углу — там, где рамка закрывала края изображения — виднелось размазанное пятно краски. Так что не оставалось сомнений, это все же картина, и художник — мастер, каких днем с огнем не сыскать.

Девушка, стоящая на картине перед Дио, совсем не была похожа на него, как и две другие. У одной, кажется средней сестры, волосы собраны вверх, и ее уши вполне обычные, человеческие. И волосы у них не серебряного цвета, как у кузнеца, и глаза отнюдь не лавандовые.

Я продолжала двигаться вдоль полок, просматривая другие картины в рамках, и наткнулась на одну, где Дио прижимал к своему боку немолодую женщину. И, на первый взгляд, они тоже мало похожи, но если присмотреться, то разрез глаз у них один, и кончик носа чуть закруглен. А еще взгляд. Глаза разного цвета, но вот взгляды идентичны — так смотрит человек, на чью долю выпало множество испытаний.

— Это моя мама, — Дио появился совершенно бесшумно рядом со мной. — Правда, она красивая?

— Да, — я вновь посмотрела на женщину. — Вы очень похожи, особенно глаза.

— Тебе надо проверить зрение, — улыбнулся он беззлобно. — В наших глазах нет ничего общего, ее карие, а мои…

— Не цвет, — обрывая мужчину. — Тяжесть, — слова вырывались сами, настолько сильно прослеживалась тоска даже в нарисованных глазах. — Тяжесть прожитых лет и пережитых проблем.

Я посмотрела на Дио, и между нами повисла невероятно проникновенная пауза. Стало понятно, что я сумела увидеть то, что не видели другие.

Свист, раздавшийся сбоку, нарушил момент, и я отвернулась.

— Вашу машу! — не сдержала я крик.

Тот самый перекрученный сосуд, в который Дио лил воду, пускал пар из носика, а еще… танцевал. Его спиральные части то поднимались, то опускались. И оказалось, что стенки не темные, а прозрачные, и я видела движение воды внутри. Вода, кстати, добравшись до крышки, окрашивалась в насыщенный медовый цвет. Видимо, под крышкой была заварка или травы.

— Рор, можешь достать то, что приготовил для нас хозяин таверны, — попросила я мальчишку. — И малыша уже можешь выпустить. Он наверняка все еще сопит, но пусть немного разомнется.

Рор раскрыл мешок и запустил в него руку. В голове послышалось ворчание и пыхтение, а после Чешуйка показал голову, неуклюже выбрался из мешка и шлепнулся на пол. Как ребенок, которого разбудили поздно ночью после застолья, когда родители, наконец, решили поехать домой.

— Привет, приятель, — Дио опустился перед малышом на корточки. — Давненько тебя не было видно. Мы все переживали, — почесал он его под подбородком.

«Рор уже сказал, — Чешуйка забрался по руке мужчины и устроился на его шее, как у меня однажды. — Я хотел вернуться, но не смог. Не мог вспомнить, из какой стороны прилетел».

— Манки, — почти одновременно произнесли Дио и Рор.

— Манки? Те, что используют для уток? — переглянулась я с ними. — Ну или для драконов, судя по всему. Что они делают? Просто зазывают драконов?

— Егеря используют их, чтобы привлечь, а после запутать драконов, — пояснил мальчик. — Дедушка говорил, что иногда их конструкция могла быть такой большой, что ее звуки были слышны за сотни, а то и тысячи километров. Правда это или нет, мы уже не узнаем.

— Больших, может, и нет, но для маленьких дракончиков они и не нужны, — Дио играл с хвостом Чешуйки. — Малыши более восприимчивы к частотам манков. Они слышат их зов, летят и теряются в пространстве, забывают о том, куда летели и откуда.

— Дезориентация, — первое, что пришло на ум. — Это логично и понятно, почему дети, они редко точно знают пути и дороги, — сжала кулак. — Сколько же их попалось на такой крючок? Чертов Барольд.

Дио переглянулся с мальчиком.

— Это Чешуйка все разболтал, — Рор не собирался брать вину на себя в этом вопросе. — Я появился уже после того, как ей стало обо всем известно.

«Не обо всем, — малыш показал другу язык. — Я мало что знаю, потому что вы с дедушкой говорите, что еще маленький. Это ты рассказал Свете про наше племя, нагов и короля».

— Наги?