Света с нашего света. Драконы, ферма и король

От ямы я уже знала, куда идти дальше, и не подвела ни себя, ни эльфа. Еще до того как приблизится к брошенному «жучку» я почувствовала запах бензина. Интересно, что раньше я так остро не реагировала на этот запах, кажется, пребывание в мире, где воздух не загрязнен, обострило обоняние. Я почувствовала себя почти что ищейкой.

— Что это? — Эльф замер, увидев, машину.

— Дио, знакомься, это «жучок», — похлопала автомобиль по крыше. — «Жучок», это Дио. Он эльф, — улыбнулась, заметив замешательство своего спутника, который собирался открыть рот. — И нет, с ним не надо здороваться. Он не живой. Это просто кусок металла и набор деталей. Проще говоря — машина. В моем мире почти все на таких передвигаются. Они заменяют нам телеги, повозки и кареты.

— И чем ты кормишь его, если он не живой? — Дио обошел автомобиль стороной.

— Бензином, — добралась до багажника. — Заливаешь топливо в бак и едешь, куда захочешь, пока бензин не закончится — тогда нужно остановиться и залить еще.

Видя, как удивлен эльф, я почувствовала себя довольной. Не мне одной поражаться всему, что вижу, пришла пора Дио испытать те же чувства. Пусть у меня из необычного только автомобиль, этого эльфу надолго хватит.

— А вот и мое сокровище.

Я открыла багажник и указала эльфу на то, что лежало внутри — на картошку, которая вывалилась из мешка и рассыпалась по полу.

— Тут еще есть свекла, — полезла в багажник. — Лук, — покопалась в пакетах. — Морковь. Яблоки, конечно же, куда без них… — улыбнулась тому, что оказалась права насчет яблок. — О, а это что? Репа? Зачем бабушка положила мне репу? Ну ладно, — бросила ее обратно в пакет. — Пригодится. Может, она тоже какая-то жутко дорогая. Ладненько, — отступила от багажника. — Вытаскивай.

Дио не надо повторять дважды. Он приблизился к машине и начал выгружать плоды моего труда и моих стариков, стараясь не прикасаться к ней даже одеждой. Забавно. Думает, что «жучок» его цапнет?

— Тут странно пахнет, — сообщил Дио, когда закончил. — Ты уверена, что была одна в этой… машине, — его язык, кажется, чуть не запутался. — Пахнет так, словно кто-то умер.

— Что?

Я ничего подобного не почувствовала. Подойдя к багажнику, я пыталась найти что-то подозрительное, но он был пуст. Все пакеты стояли на земле, и в каждый я сунула свой нос. Но у меня не было причин не доверять ни острому слуху эльфа, ни его обонянию. Если он говорит, что кто-то умер, значит, так и есть. Господи, а может, я кого задавила, когда врезалась в дерево?!

— Посмотри, пожалуйста, никто не лежит под машиной?

Но Дио не пришлось припадать к земле, потому что я полезла в салон, и все стало ясно.

— Черт! Света, ты идиотина, — хлопнула себя ладонью по лбу. — Просто невероятная тупица. Говорила бабушка — ешь побольше черники, чтобы улучшить память. Или это она про зрение говорила? В любом случае, и то и другое мне следовало улучшить, и тогда бы я не забыла эту сумку.

Дио смиренно дожидался, когда я сама себя перестану хаять, и вытянул шею, чтобы увидеть, как я доставала черную холщовую сумку с эмблемой университета. При ударе она упала на пол, и в темноте я не заметила ее. А в попытках разобраться, что происходит, ее присутствие в машине просто вылетело у меня из головы. И ведь она бы в нашем путешествии с Чешуйкой очень бы помогла. По крайней мере, о еде можно было бы не думать.

— Ужас, — я открыла сумку и почувствовала тот самый запах. — Бедные бабушкины драники, — вытащила судочек, — и бутербродики с домашней колбаской, — потянула на воздух пакет. — Ох, а это был пирог с курицей и сыром. И пирожки с мясом…

Я чуть ли не плакала, перебирая испорченную еду, особенно, когда поняла, что даже пирог с вишней не спасти. Правильно сказал Дио — в машине кто-то сдох. Сдохла еда от бабули.

— …Прости, бабулечка, — шмыгнула я носом. — У тебя ужасная внучка.

На плечо мне опустилась ладонь, сжала в жесте поддержки. Я подняла взгляд на Дио, у которого было скорбное выражение лица. И я поняла, что плакать о таком глупо, это всего лишь еда, но попробую ли я когда-нибудь снова то, что приготовила моя бабуля? Увижу ли я снова своих стариков?

Я начала плакать. Я плакала не по еде, а по своему миру. О своих родных, друзьях и подопечных приюта для животных. Меня, наконец, накрыло осознание, что я никогда их больше не увижу. Не знала, чем закончится вся эта беготня, попытки наладить быт здесь. Но вспоминала слова Зои и понимала, что ничего, кроме этого мира, у меня, наверное, больше не будет.