Светят окна в ночи

— У нас теперь как будто даже неудобно говорить, что ты колхозник, но я везде побывал — и на флоте служил, и на стройке работал, и в Москве учился — все равно без деревни не проживем. Когда помотает жизнь туда-сюда, окажется, что крепче их вот нет, — он показал, не стесняясь, на Ягафара-агая. — Они, конечно, так не спляшут и так, как ты, не споют, — обратился он к Камилу, — для этого талант нужен. Но у них другой талант — это как у дерева: цветы — красиво, плоды — очень хорошо, но они опадают, а ствол стоит всегда. Дожди идут, холод трещит, ветер воет, а он стоит, корнями впился!

«Ну, может, Гульсум и Ляля — цветы и плоды. А эти кто? — глянул Камил на куплетиста, облившего себе рубашку и галстук. — Сорняки… А кто ты сам?..»

— Вот потому и почаще надо сюда с такими концертами, — продолжал парторг. — Я от имени всех колхозников наших говорю: приезжайте еще и начальству своему самому высокому это передайте…

«…Пустоцвет», — подумал Камил и согласно кивнул головой.

Он видел расплывающиеся лица сидевших рядом. Неужели опьянел? Нет, просто перед глазами возник вдруг родной город Сибай, к ноябрю уже утонувший в сугробах в тот далекий год…

…Снег выпал к праздникам. Первые дни после возвращения из армии Камил бродил и бродил по городу, вдыхая свежий запах этого снега, радуясь всему, что видел вокруг: суетливой толпе прохожих, занятых предпраздничными заботами, освещенным витринам магазинов, флагам на столбах и зданиях. Радость приносила даже непривычная гражданская одежда: мягкий свитер и новый костюм, которые припасла ему мать. Прихватывавший щеки морозец не пугал: Камил был молод, свободен и находился в бесшабашном предощущении настоящей жизни.

В тот день, пятого или шестого ноября, Камил возвращался домой в пустом автобусе из центра города. Улицы были тоже пустыми… Все уже сидели по домам и готовились к празднику.

А за окном все падал и падал снег — пушистый и мягкий.

На остановке в автобус заскочили две девушки. Стряхивая снег друг с друга, они весело переговаривались, прыскали от смеха, и Камил невольно залюбовался разгоряченными свежим морозцем лицами, их беспричинным весельем.

— Девушки, с праздником вас! — наклонился Камил через поручень, отделявший заднее сиденье от площадки.

Они переглянулись и опять прыснули, как будто он сказал что-то ужасно смешное или несуразное.

— Давайте, красавицы, вместе встретим праздник, — скорее от смущения, чем от желания познакомиться сказал Камил.

— Ишь ты, какой быстрый! — притворно нахмурилась на него одна — в пышной шапке из лисьих хвостов.

— Вы что же, товарищи девушки, вообще не собираетесь встречать праздник? — строго спросил Камил, подражая голосу прапорщика, который плохо пришитую пуговицу считал вопиющим проявлением разболтанности.

Девушки недоуменно переглянулись.

— В общем так, — беспрекословно подвел черту Камил, — поехали со мной на вечеринку.

Почему он тогда соврал — ни на какую вечеринку не собирался и ехал домой — он не знал и до сих пор.

— Сегодня мы не можем, сегодня у нас дела, — деловито откликнулась девушка в лисьей шапке. Вторая молчала, но глаза ее тоже улыбались, и она не отводила их от лица Камила.

— Так давайте на завтра договоримся, надеюсь, завтра вы свободны?

— Завтра? — они переглянулись, и та, что в лисьей шапке, кивнула: — Свободны…

— Тогда, — взглянул Камил на часы, — завтра в восемь вечера буду ждать вас у кинотеатра. В гости вас приглашаю.

— А которую из нас? — рассмеялась девушка в шапке, она была явно смелее своей подруги. Но та смотрела на Камила с веселым прищуром, и он, состроив недоуменную мину на лице, махнул рукой:

— Обеих!

Вскоре девушки, попрощавшись, сошли, и Камил еще раз хотел посмотреть на них, но было уже темно. В приподнятом настроении он пребывал, пока не подошел на следующий день в условленный час вместе с другом к кинотеатру. Возле афиши стояла только одна из девушек — в вязаной шапочке.

— Вот познакомься, — представил он друга и тут только сам узнал, что девушку зовут Гульбика, — а где твоя подружка?

— Она не сможет, и я… — Гульбика смутилась, — я тоже пришла сказать, что ко мне приехала мама из деревни. Как ее оставишь одну на праздник…

— Детский сад какой-то, — пробормотал друг Камила, — пошли к нашим, там уже ждут.

Девушка взглянула на него, а Камил, неожиданно для самого себя, улыбнулся и махнул другу рукой:

— Ты иди пока один, мы скоро подойдем.

— Только ты не вздумай мамашу еще с собой захватить, — бросил друг. — Привет!

И ушел. Они остались вдвоем.

— Ну что, так и будем стоять? — Камилу доставляло удовольствие разыгрывать уверенного в себе и находчивого человека, хотя он не знал, что скажет в следующий момент.

— А что делать? — она хотела добавить «с мамой», но постеснялась.

— Как что? Пойдем знакомиться с тещей.

— Ох, какой ты… — улыбнулась она.

— А что, — ему все удавалось легко и просто в те дни, — не волнуйся, Гульбика, — Камил тут же ее взял под руку, — отпросимся у твоей матери, мне-то уж точно не откажет.

— Ой ли? — подняла она на него глаза, и Камил успел увидеть в них ироничную усмешку.

— Не ой ли, а точно!