Светила

– Одиннадцатого октября, – эхом повторил Мади. – Вы были тому свидетелем?

– Нет, не был.

– Откуда же вы узнали об этом происшествии?

– От мистера Левенталя вечером того же дня. Именно он и нашел Анну на дороге – всю избитую, в крови. Он может подтвердить, в каком состоянии ее обнаружил.

– Зачем вы встречались с мистером Левенталем в тот день?

– По делу совершенно постороннему, – отозвался Стейнз. – Я к нему зашел, чтобы дать объявление в газету.

– Касательно чего?..

– Хотел купить контейнер «длинных томов»[76].

– Когда вы услышали про избиение мисс Уэдерелл, вас удивила эта новость?

– Нет, – покачал головой Стейнз. – К тому времени я уже знал, что Карвер – сущее чудовище, и десять раз пожалел о нашем сотрудничестве. Он предложил мне денежную поддержку, когда я впервые приехал в Данидин, – вот так мы, собственно, и познакомились, я только-только с корабля сошел, в тот же самый день. Я был совсем зеленый новичок, ничего дурного не заподозрил. Мы ударили по рукам, сказано – сделано; но очень скоро до меня стали доходить неприятные слухи о нем – и о миссис Карвер тоже; они ведь всегда работают на пару. Когда я узнал, как они обошлись с мистером Уэллсом, я просто ужаснулся. Подумал, я связался с отпетым мошенником.

Юноша, увлекшись, опережал события. Мади покашлял, напоминая ему об условленной промеж них последовательности изложения, и промолвил:

– Давайте вернемся к ночи одиннадцатого октября. Как вы поступили, когда мистер Левенталь сообщил вам об избиении мисс Уэдерелл?

– Я поспешил прямиком в долину Арахуры, чтобы известить о случившемся мистера Уэллса.

– А почему вы сочли, что мистеру Уэллсу важна эта информация?

– Потому что он приходился отцом ребенку, которого носила мисс Уэдерелл, и я подумал, ему следует знать о том, что его дитя убили.

К тому времени в зале воцарилась тишина настолько глубокая, что Мади мог расслышать отдаленный шум с улицы.

– И как же мистер Уэллс повел себя, услышав, что его нерожденный ребенок погиб?

– Он разом притих, – рассказал Стейнз. – Почитай что ни словом не обмолвился. Мы вместе выпили, посидели. Я оставался с ним допоздна.

– Вы в тот вечер обсуждали с мистером Уэллсом еще что-нибудь?

– Я рассказал ему про клад, который зарыл неподалеку от его хижины. Сказал, что, если Анна выживет – а она пострадала серьезно, – я отдам ей долю Карвера.

– Той же ночью вы закрепили свое намерение в письменном виде?

– Уэллс составил документ, – подтвердил Стейнз, – но я его не подписал.

– Почему нет?

– Да я в точности не помню, почему нет, – отозвался Стейнз. – Я много выпил, а потом стало совсем поздно. Может, разговор перешел на другое, а может, я собирался, да позабыл. Как бы то ни было, я задремал ненадолго, а потом рано поутру вернулся в Хокитику узнать, не стало ли мисс Уэдерелл лучше. Больше я мистера Уэллса не видел.

– Вы рассказали мистеру Уэллсу, где закопано золото?

– Да, – кивнул Стейнз. – Я в общих чертах описал ему это место.

После того магистратский суд заслушал показания Мэннеринга, Цю, Левенталя, Клинча, Нильссена и Фроста: все они подробно описали, как золото было обнаружено в хижине Кросби Уэллса и что с ним сталось, – так, словно переплавленный металл в самом деле добывался на «Авроре». Мэннеринг засвидетельствовал, на каких условиях «Аврора» была продана, а Цю – то, что металл действительно подвергся переплавке. Левенталь в деталях пересказал свой разговор с Алистером Лодербеком ночью 14 января, в ходе которого узнал о смерти Кросби Уэллса. Клинч показал, что приобрел участок следующим же утром. Нильссен поведал, где именно клад был спрятан в хижине Кросби Уэллса, а Фрост подтвердил его стоимость. Никто ни словом не упомянул ни об Анниных платьях, ни о затонувшем барке «Добрый путь», ни о сомнениях и разоблачениях, повлекших за собою тайный совет в «Короне» тремя месяцами раньше. Допрос их прошел гладко, как по маслу, и очень скоро на свидетельскую трибуну уже вызвали миссис Лидию Карвер.

На Лидии было темно-серое шелковое платье в полоску, а поверх – шикарный черный жакет для верховой езды с рукавами, пышными у плеча и узкими от локтя до запястья. Ее медного цвета волосы, яркие и блестящие, высоко зачесанные и собранные в шиньон, подхватывала черная бархатная лента. Дама величаво прошествовала мимо скамьи адвокатов, и Мади уловил аромат камфоры, лимона и аниса: этот волнующий терпкий запах тут же напомнил ему вечеринку в «Удаче путника» перед спиритическим сеансом.

Миссис Карвер стремительно поднялась по ступенькам на свидетельскую трибуну – можно сказать, взлетела! – но, увидев сидящего за заграждением Эмери Стейнза, словно бы запнулась на месте. Замешательство ее длилось только краткий миг: она тут же овладела собой. Лидия повернулась спиной к Стейнзу, поулыбалась судебному приставу, подняла молочно-белую ручку и принесла присягу.

– Миссис Карвер, – промолвил Брохэм, как только пристав отошел в сторону, – вы знакомы с подсудимым, мистером Эмери Стейнзом?

– Боюсь, никакого мистера Стейнза я не имею чести знать, – отвечала миссис Карвер.