Светила

Глава, в которой Анна Уэдерелл, с душераздирающей, тошнотворной отчетливостью помня драку в будуаре «Дома многих желаний» в Данидине ночью 12 мая и денно и нощно мучась этим воспоминанием (причем от сознания, что ее пособничество, пусть и тайное, помогло невинному человеку избегнуть неминуемой гибели, легче ей не становится), нежданно-негаданно видит перед собою обезображенного злоумышленника собственной персоной и в момент слабости забывает о себе.

Фрэнсис Карвер ехал верхом по Каньерской дороге прочь от моря, когда завидел на обочине знакомую фигуру. Он натянул поводья, спешился, подошел к девушке, отмечая про себя, что на ногах она стоит нетвердо, а лицо раскраснелось. На губах ее играла улыбка.

– Он спасся, – пробормотала она. – Я помогла ему.

Карвер подошел ближе. Пальцем приподнял ей подбородок, развернул лицом к себе:

– Кому?

– Кросби.

Карвер ощутимо напрягся.

– Уэллс! – прорычал он. – Где он?

Девушка икнула; внезапно в глазах ее отразился страх.

– Где? – Карвер отступил на шаг и с размаху ударил ее по лицу. – Отвечай. Он здесь?

– Нет!

– В Отаго? В Кентербери? Где?

В отчаянии она бросилась бежать. Карвер схватил ее за плечо, рванул назад – и тут где-то неподалеку прогремел выстрел…

– Тпру! – заорал Карвер, стремительно разворачиваясь.

Испуганная лошадь взвилась на дыбы…

Падение

Глава, в которой Анна Уэдерелл говорит неправду, чтобы защитить Кросби Уэллса, пытаясь этим запоздалым проявлением верности искупить недавнее предательство, невнятное воспоминание о котором туманится, и тает, и утрачивает определенность, ибо разум девушки был одурманен трижды: опиумным дымом, и физической расправой, и, наконец, опиатом, примененным доктором Гиллисом в преддверии крайне прискорбной операции, в ходе которой Анна всхлипывала, стонала и царапала себя так, что доктор Гиллис был вынужден попросить помощников подержать пациентку, а Левенталь, обычно проявляющий немалую силу духа в минуту жизни трудную, перед лицом потрясений и травм, зарыдал, отводя ее руки.

Когда Анна открыла глаза, над ней склонялся Левенталь, с белой тряпицей в одной руке и флаконом лауданума в другой. Рядом стоял бледный как смерть Эдгар Клинч.

– Она очнулась, – промолвил Клинч.

– Анна, – позвал Левенталь. – Анна, милая.

– Мм, – отозвалась она.

– Расскажи, что произошло. Расскажи, кто это сделал.

– Карвер, – глухо выговорила она.

– Да? – Левенталь наклонился ближе.

Нельзя, никак нельзя выдавать Кросби Уэллса! Она же поклялась хранить его тайну. Никак нельзя называть его имени.

– Карвер… – вновь повторила она. Мысли ее то прояснялись, то снова путались.

– Да?..

– …Он отец, – прошептала Анна.

Десцендент