Светила

Глава, в которой Анна Уэдерелл в глубоком раздумье подытоживает свои обязательства, каковое занятие повергает ее в такое беспросветное отчаяние, что разум, так сказать, отводит взгляд, и высматривает тему повеселее, и неизбежно обращается к улыбчивому, ясноглазому образу Эмери Стейнза, чье доброе расположение она с некоторых пор стремилась завоевать упорнее, нежели чье бы то ни было еще, но стремление это подавляется так же часто, как находит выход, ведь девушка знает, что он стои́т куда выше ее, его виды на будущее столь же блестящи и многообразны, сколь ее собственные – темны и ограниченны, и полагает, соответственно, что он на нее смотрит совсем иначе, нежели она на него, какового убеждения она и держится, невзирая на то, что Эмери Стейнз трижды наведывался к ней в гости после ее выздоровления, а недавно еще и подарил бутылку андалусийского бренди, последнюю во всей Хокитике, хотя, как только девушка приняла ее из его рук, он внезапно смешался и попросил разрешения забрать бутылку и вернуться с другим, более подходящим подарком, на что она честно ответила, что ей чрезвычайно лестно получить подарок, который не пытается даже казаться подходящим, и в любом случае это последняя такая бутылка во всей Хокитике, а значит, вещь куда более необыкновенная и редкая, нежели все когда-либо полученные ею сувениры и побрякушки.

Аннин долг Мэннерингу за последний месяц удвоился. Сто фунтов! Ей такую сумму и за десять лет не выплатить, учитывая ростовщические проценты, и стоимость опиума, и тот факт, что ее собственная ценность с годами будет неизбежно падать. Уголок окна затуманился под ее дыханием: она потянулась протереть стекло. В голове вертелась какая-то фраза или присловье: «У женщины, которая пала, нет будущего, у мужчины, который сумел подняться, нет прошлого». Она это где-то слышала? Или сама придумала?

Солнце в Скорпионе