Светильник фараона

- Я полагаю, что торг здесь неуместен! Давай, работай, у меня нет времени с тобой лясы точить...

На бессмертную воробьянинскую фразу Мусе ответить было нечего, да и что он мог сказать, если этим предложением побивали алчных торговцев уже около семидесяти лет...

Снова лязгнул засов, и я поспешила вжаться в угол фургона, искренне надеясь, что меня не заметят в кромешной темноте. Ничего, пересижу и с говяжьими тушами, и с телячьими, благо их всего девять. Доберусь как-нибудь до города, а там и домой, только чтобы не видеть и не слышать ничего!

Дверь открылась, и громкий голос весело произнес:

- Ну, девочки, проходите, рассаживайтесь. Это ничего, что темно, зато не на своих двоих, на машине поедете, как королевны. С ветерком!

В фургон стали забираться девушки. Они охали, стонали и рассаживались вдоль стен на лавках. И боже мой, как они пахли! Как гнилая овчина, как деревенский нужник, как рыбный прилавок!

- Девки! Неужели я сижу? -- охнула одна, упав на лавку около меня. -- Я не верю. У меня не пятки, а копыта в кровавых мозолях.

- А у меня растертость между ног, - застонала вторая. -- и щиплется... Как мне плохо!

- Жрать хочу! -- басом сказала третья. -- И курить!

- Точно, - согласилась еще одна девица. -- И не просто сигаретку, а с травкой... Все болячки, как рукой снимет.

- А у меня месячные начались, - донеслось из темноты. -- Девчонки, у кого тампоны остались?

- Самим надо, - забасила та, что хотела есть и курить.

- Врешь ты, Оксанка, у тебя позавчера кончились. -- Не жмись, жиды денежку дадут, ты себе еще купишь.

- Девки, куда мы попали? Паспорта отобрали, есть не дают, гонят, как скот через границу, и это еще цветочки...

- А ты что, Галь, поверила, что в гувернантки без секса идешь? Тебе сколько лет?

- Не твое дело, - огрызнулась Галя. -- У меня мама там с ума сходит. Небось, уже похоронила меня.

И она зарыдала, уткнувшись носом в рукав платья, пахнущего навозом.

Я сидела, вжавшись в угол, ни жива, ни мертва, и хотела только одного: чтобы меня не заметили эти несчастные девушки, ринувшиеся в Израиль за счастливой жизнью и сладким куском.

И тут, как назло, зазвонил мой сотовый телефон. Первым моим желанием было выключить его, но я увидела на экранчике надпись "Дом" и ответила:

- Мама, ты где? Уже третий час ночи!

- Не волнуйся, я жива-здорова, - ответила я на иврите, сама не понимая, почему я это делаю. -- Я скоро буду дома. Ложись спать, но дверь на защелку не закрывый. И ключ вытащи, чтобы я смогла отпереть.

- А почему ты со мной на иврите говоришь?

- Так надо. Все, бай.

Девушки притихли. Потом раздался тихий голос одной из них:

- Девчонки, к нам надсмотрщицу подселили.

- А по-русски она понимает?

- Эй ты! -- окликнула меня Оксана. -- Ду ю спик инглиш? Тьфу ты --рашен, я хотела сказать, рашен. Спикаешь или нет?

- У нее мобила... -- протянула одна из девушек. -- Маме бы позвонить...

И я решилась.

- Да, я говорю по-русски, - ответила я. -- И я дам каждой из вас позвонить. По одной минуте. Будете называть номер, включая код. Понятно? А то у меня батарейка садится, надо, чтобы на всех хватило. И громко не кричите, шоферы услышат, а это делать нельзя.

Я ощутила себя "мамой" - надсмотрщицей-негритянкой из мюзикла "Чикаго". Та разрешала арестанткам за пятьдесят долларов сделать нужный звонок.

Обратная дорога прошла быстрее и веселее. Я набирала номер, девушки громким шопотом сообщали одно и тоже, мол, мамочка, не волнуйся, со мной все в порядке, я уже в Израиле, меня везут на машине на работу. Да, я здорова, деньги вышлю, пока, целую. И телефон передавался следующей жаждущей разговора.

После того, как все наговорились и я закрыла мобильник, воцарилась тишина. Девушки не знали, как ко мне относиться: то ли я надсмотрщица, то ли своя в доску. И я нарушила молчание:

- Девушки, расскажите, пожалуйста, каким образом вы тут оказались?

- А что рассказывать? -- вздохнула в темноте одна из них. -- У нас, в Ростове, минимальная зарплата двадцать долларов. Если бы не огороды... А у меня дочь.

- А муж? -- спросила я.

- Что муж? Муж объелся груш. Пьет и лодырничает. Вот и прочитала в газете объявление, что набирают на работу за границу. Питание, полный пансион и триста долларов зарплата.

- И ты поверила?

- Конечно, хотя и понимала, что к чему. Кстати, зовут тебя как?

- Валерией.

- Так вот, Лера, знала я, что это за работа. И глаза закрытыми не держала. проституткой так проституткой -- хуже не будет. Зато денег накоплю для дочки.

- А у меня муж из Чечни инвалидом вернулся, - сказала вторая.

- А у меня мать от рака загибается...

- А я домик хочу купить, - пробасила Оксана. -- под Полтавой.

- Понятно, - кивнула я в темноте. -- По-другому заработать никак не получалось.

- Верно, - вразнобой подтвердили девушки.

- И как происходил набор?

- Приехали в контору, - сказала девушка с сильным украинским гэканьем. - Там какой-то коновал осмотрел зубы, усадил на гинекологическое кресло, послушал сердце и написал "годна", как в военкомате. Потом нам купили путевки в Египет, но никаких пирамид мы так и не видели, а хотелось.

Ей вторила другая: