Светись своим светом

Впрочем, грешно винить девушку. И сам он, Николай, чубастый мальчуга, когда-то о революции знал тоже понаслышке… А Толик? Дольщиками в лепке характера сына были и Ольга, и бабушка Дарья, и сам он, отец, и детский сад — шумная артель маленьких человечков, и школа… Полгода назад Толик твердил, что хочет стать мореходом. Теперь же переметнулся — зачастил к деду в медицинский городок.

К Ветрогорску прокладывают газопровод. «Незримое топливо» должно прийти издалека по стальным подземным трубам. В городе уже проектируют замену угольных топок заводов и домовых котельных на газовые. Во многих квартирах устанавливают плиты, водогреи, колонки. Магазины сетуют: пал спрос на керосинки, примуса, электроплитки. А санитарно-эпидемиологическая служба уже занялась подсчетом, насколько чище станет воздушный бассейн, когда над жилыми кварталами перестанут стлаться черные шлейфы дыма.

Так уж повелось в Ветрогорске: подключать крупнейшие предприятия к городским хлопотам. Скажем, нужно украсить улицы к празднику, благоустроить стадион или оборудовать в школах мастерские — обязательно начинают теребить шефов.

На этот раз местные власти решили: кому, как не комбинату, следует определить, чем и как можно помочь строителям газопровода?

Папуша отбояривался: потребителем газа станет весь город, не только Таборная слободка. Но вынужден был сдаться.

— Нажимают, Колосов, — сказал после очередного звонка из горкома. — Может, выручишь?

Николай согласился. Пэ в кубе обрадовался:

— Кто ж лучше тебя там разберется? — А сам подумал: в горкоме одобрят, узнав, что на трассу выехал не кто-то из второстепенных, а главный инженер.

…Длина трассы более семисот километров. Стартовать Николай решил с окраины невзрачного городишка — с «нулевого пикета». Так назвали место, откуда берет начало газопровод.

В городке нетрудно было разыскать начальника строительного управления, который охотно прихватил его с собой. Ехали в машине вдоль полотна железной дороги, потом — по берегу реки.

Строителям нелегко: путь преграждают болота, торфяные трясины, реки, холмы, железнодорожные насыпи, леса. Работа на трассе не приостанавливалась даже в лютый мороз, в проливной дождь, и теперь вот — в жару.

Там, где прошли лесорубы, лес уже не шумит. После раскорчевки пней и расчистки вырыты траншеи для труб. В пути все чаще стали встречаться очистные, изоляционные, битумоплавильные установки, трубоукладчики, походные электростанции. Обогнали грузовик, тяжело нагруженный деталями бурильной машины.

Бесконечно тянется черная лента труб — часть их в траншеях, часть еще лежит на поверхности.

На стендовой площадке — монтажники называют ее «магазином» — идет сварка. Работа очень ответственная, ее поручают только дипломированным сварщикам. Один из них, чуть склонившись, включает рубильник полуавтомата, и стальная труба начинает медленно вращаться. Три трубы, сваренные воедино, составляют «плеть». А вот и «плетевоз» — огромная с двумя прицепами грузовая машина.

День кончается, но солнце жжет немилосердно. В раскаленном воздухе — прогорклый запах бензина. К «магазину» подъехал запыленный, заляпанный грязью «газик». Женщина-водитель высунула голову в открытое окошко дверцы:

— А я было к вам направилась.

Начальник управления — худущий, кости да кожа, — заулыбался:

— А я к тебе. Рыбак рыбака чует издалека.

— На сто двадцатом «потолочники» шпарят по две смены. Сколько же можно так? Давайте пополнение.

Не ответив, тот обратился к Колосову:

— Знакомьтесь. Вот эта инженерша — самый дошлый, самый осведомленный человек на трассе.

Не выходя из кабины, «дошлая» вынула из кармашка комбинезона носовой платок. Протерла раскрасневшееся лицо. Потом так же неторопливо протянула руку:

— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант!

Раскосые шалые глаза: Нелька?!.

Прошло много лет. Крепким рубцом затянулась осколочная рана. Давно перестал разыскивать канувшую в неизвестность Нельку. Но странно: твердо верил, что когда-нибудь непременно встретит озорную, раскосую, спасшую его от смерти. Но чтобы инженером на трассе?..

— Отдайте мне его. Я ему сама тут все покажу. Садись, Колосов. — Развернула машину и двинулась в сторону видневшегося вдали пригорка. Проехав метров двести, свернула к траншее, тянувшейся вдоль реки.

Далеко за горизонт уходят подготовленные к укладке трубы. Здесь их сваривают в «нитку».

Солнце перекатилось через дорогу и спряталось за елями. Стемнело. Но работа на трассе не прекращается. Зажгли прожектора. Укладку труб, покрытых изоляцией, ведут обычно ночью — в самую прохладную пору, когда слой мастики бывает наиболее прочным.

Руки Нельки уверенно покручивают баранку. В полутьме машины лицо ее незнакомое, не прежнее — спокойное.

— Что молчишь, Нелька?

— Чтобы не мешать тебе думать обо мне.

— Ты, как Мессинг, отгадываешь мысли.

— И, как Мессинг, читаю на расстоянии: «Ты ли это — та ли?» Угадала?

Подъехали к деревушке, разбросанной по обе стороны железнодорожного полотна.

— Гостиниц у нас не водится, так что располагайся у меня.

Квартировала она в бревенчатой избе колхозного агронома.