Светлая книга. Ученик паладина

– Надо идти, паладин. Покончим с этим. – Он молча указал на меч, приминающий траву, и направился в сторону леса.

Я опустился на одно колено и замер в нерешительности, пытаясь разобрать неведомые знаки.

– Эти письмена – обереги, – с гордостью пояснил эльф. – Раньше зачарованное оружие было в почете. Оно ведь тоже нуждается в защите от зла. Охотника убережет душа. У оружия ее нет.

– Тяжело быть охотником? – поинтересовался я.

– Нет. – Ренар загадочно улыбнулся. – Стать охотником может каждый. Гораздо сложнее им остаться – жизнь его коротка.

Я сглотнул подступивший к горлу ком. Эльф не шутил.

– Нам пора, – поторопил он меня.

Я поспешно поднялся, легко закинув меч на плечо. Мы пересекли поляну, на которой располагался колодец, и вошли в лесную чащу. Луна запуталась в раскидистых кронах, но нас заросли пропустили. В лесу стало холоднее. Вдалеке послышалось уханье совы.

Я все яснее различал стены старой крепости. Если с холма она казалась призрачной, то теперь приняла реальные очертания. Вокруг нее был лишь выжженный пустырь, черные от сажи стены до сих пор хранили запах гари.

– Серебряные звезды… – вымолвил я.

Эльф покачал головой, словно отгоняя нахлынувшие воспоминания.

Вскоре он остановился. В этом месте лес резко обрывался, переходя в глубокий овраг.

– Мы пришли, – коротко сообщил охотник.

Он снял с себя цепочку с амулетом в виде остро отточенного клыка и протянул мне. Рука его дрожала. На шее я заметил шрам.

– Амулет серебряный, – пояснил охотник. – Надень.

Я покорно надел серебряную цепочку. Клык скрылся под одеждой, царапнув грудь.

– Вот и все, паладин. – Эльф окинул меня оценивающим взором.

– Что теперь? – спросил я.

Не обращая на меня внимания, Ренар смотрел на мертвые стены крепости.

– Да примут эти земли его кровь! – вдруг сорвалось с его губ.

С невероятной скоростью охотник сорвал клинок, висевший у меня на поясе. От неожиданности я отступил на шаг и чуть не упал. Отбросив ножны, эльф размахнулся и полоснул меня по шее. Я пошатнулся, непонимающе выставил вперед ладонь, словно прося милостыню. В нее упали несколько капель моей крови.

– Так нужно, Элидар, – прозвучало где-то далеко.

Я взглянул на небо: оно стало непривычно звездным, но глаза мои уже сковывал лед. Я сделал еще один шаг назад и полетел в темноту.

Глава 18

Оружие воина – часть его жизни. Когда учат владеть мечом, говорят, что он – продолжение руки. Я не согласен с этим. Меч – продолжение души. С каждым ударом, с каждой каплей крови она будет запятнана все сильнее. Распоряжайся своим оружием с осторожностью.

ГРЕГОР ХРАБРЫЙ, ПАЛАДИН

– Не теперь, – услышал я голос.

Высокая мрачная фигура скрылась за деревьями.

Ночное небо было ясным и звездным. Я шел по узкой дороге мимо пшеничного поля. Колосья напоминали волны. Легкий освежающий ветер играл с зелеными кронами, те приветливо шелестели. Все вокруг преобразилось. Не было больше выжженного пустыря, в воздухе чувствовался запах диких цветов. Вдалеке я слышал редкий лай собак, видел огни деревни, таверну на холме, а за ней – величественные горы, укутанные туманом.

За моей спиной что-то загрохотало. Я повернулся – по ухабам лениво переваливалась накрытая тканью повозка. Я помахал рукой, надеясь, что меня подвезут.

Возницей оказался толстяк, укутанный в дорожный плащ. На безволосой голове – повязка. Одежда потрепанная, но вид надменный. При моем приближении он вдруг встрепенулся и выхватил палку, едва не ткнув при этом меня в грудь. Усталая лошадь опасливо зафыркала.

– Ох, мертвец! – воскликнул он. – Уйди прочь!

Попытавшись ударить меня вновь, толстяк чуть не упал с повозки. С громкой бранью он бросил поводья и спрыгнул на землю. Держа посох, словно меч, возница приготовился к бою. Подобное поведение показалось мне безумным. Отступить не получилось: сделав быстрый выпад, толстяк ударил меня по ноге, и я едва не потерял равновесие. Разозлившись, я потянулся к ножнам, но на поясе их не было. Недоумевая, я завел руку за спину и ощутил рукоять меча. Выставив клинок перед собой, я заметил, что на лезвии теснятся невнятные письмена. «Откуда он у меня?» – подумал я. Времени вспоминать не было.