Светлая книга. Ученик паладина

И эхом отозвалась Истина, и явилась тогда в мир Сила, и воцарилась в нем Справедливость, что восстановлена была.

Глава 16

Таинство ночи нельзя нарушать; ее неспешное течение неумолимо, оно быстро унесет тебя в такие диковинные места, что наутро не захочется возвращаться.

НИР, СКАЗИТЕЛЬ

Меня разбудил протяжный скрип двери, и я с трудом оторвал голову от стола, за которым уснул. В ночи любой звук кажется ударом колокола. Легкая тень выскользнула из таверны. Глазам нелегко привыкать к темноте. Ставни широко распахнуты, царящий внутри полумрак не спеша перемешивается с лунными сумерками, которые плавно вливаются в открытое окно. Сколько же я проспал? Пламя убаюкало меня. Едва ощутимое дуновение холодного ветра коснулось моей руки. Так шепчет ночь, когда под ее покровом кто-то лишается жизни.

Я медленно поднялся из-за стола. Пламя в камине потухло, оставив тлеющие угли. Я прислушался – тишина и ничего, кроме нее. Ночь имеет дурную привычку всё скрывать. Придется искать самому. Выставив перед собой меч, я подбираюсь к двери. Слышен скрип половиц. Старые доски легко выдерживают мои шаги, лишь изредка скрипуче сетуя. Прежде чем распахнуть дубовые двери, смотрю в окно. Что-то притаилось вдалеке под раскидистым деревом. Освежающий ветер касается лица, словно подтверждая мою догадку. Толкаю тяжелую дверь. Луч луны, поняв свою оплошность, скрывается за тучами. Заметно темнеет. Я не свожу взгляда с дерева. Стремительно спускаюсь с холма, держа меч наготове, – и вдруг в нерешительности замираю. Бледный свет освещает высокую фигуру Ренара. Его руки в крови. На траве у его ног мертвая птица.

– Спокойно, – шепчет эльф, отходя на шаг. – Я все объясню.

Я не опускаю меч, стараясь не отводить взгляд. По его губам медленно стекает алая струйка. Светящиеся глаза смотрят то на меня, то на клинок, отливающий серебром.

Немного подумав, я убираю меч в ножны.

– Остальные знают? – спрашиваю я.

Ренар вытирает рот перчаткой.

– Да, – тяжело вздыхает он, – обо мне они знают. – Губы эльфа искривляются в горькой усмешке. – Старик знает, а Брума… – На секунду он замолкает. – Она верит, что проклятье можно победить. – Ренар отворачивается, его плечи вздрагивают. – Но любые снадобья тут бессильны. Пойми, паладин, они могут заглушить жажду, но не утолить ее.

Эльф оборачивается, в свете луны его лицо кажется мертвым.

Я молчу. Слова хотят слететь с губ, но они пусты и бесполезны. Ренар поднимает голову к небу. Луна опасливо скрывается за тучами.

– На таких, как я, даже звезды не смотрят, – вздыхает он. – Но я не всегда был таким. Раньше я охотился на демонов, пьющих чужую кровь. Паладины очищают мир от очевидного зла, я же сражался с невидимой скверной. Людей, творящих зло, отыскать легко. Теней же, являющихся с приходом ночи, выследить куда сложнее. Они настолько искусны и осторожны, что, даже обнаружив в канаве обескровленное тело, местные не поднимут тревогу. Им легче свалить все на страшную болезнь, на кровожадного зверя или вовсе забыть об этом.

Мы поднялись на холм.

– Мало кто знал, что тварь, терзающая эти земли, засела в крепости… – Ренар указал за кромку леса.

Я увидел обугленные стены старого замка. Должно быть, много лет назад он имел величественный вид, но сейчас передо мной лишь мертвые руины.

– Здешние места не всегда были столь тихими, – продолжил эльф. – Когда-то тут простирались владения одного рыцаря. Слухи о нем ходили разные. Местные его боялись. Не зря его прозвали Гарланд Зуботычина. Но если раньше он полагался лишь на собственный кулак, то теперь, с годами, он стал воплощением их ночных кошмаров.

Старик слишком долго задержался на этом свете. Раньше пред ним склонялись смелые воины, отворялись любые ворота, а сундуки сами распахивались, не требуя ключа, но со временем хватка его ослабела. Меч, разивший врагов, держать становилось все тяжелее. Так бывает. – Ренар оглядел свои руки. Бледная кожа казалась юной, словно ее никогда не касалась смерть. – Люди не могут смириться с бренностью тела. Стареющий Гарланд тоже посчитал, что прожил недостаточно. Страх немощи велик. И когда чародеи разводят руками, а у придворных алхимиков заканчиваются снадобья, в дело вступают они – проклятые дети ночи. – Ренар опустился на камень. – Они всегда приходят вовремя. Уверен, для старого рыцаря они стали лучом надежды. – Эльф засмеялся.

Его глухой смех разбудил ночь. Ренар снова стал серьезным.