Читаем Светлая печаль Авы Лавендер полностью

Но помимо нас здесь стояло черноволосое видение в изношенном белом платье. Она приложила к губам призрачный палец, улыбнулась мне потусторонней улыбкой и растворилась в ночи.

– Сама не знаю, – прислонившись горящей щекой к траве, выдохнула я.

К июню на ежевечерних сборищах у водохранилища меня уже узнавали. И хотя я всегда была в накидке, мой первый выход и демонстрация крыльев свое дело сделали. А тут еще и появление в церкви в лихорадочном состоянии. На меня глазели и даже показывали пальцем: «Смотри! Вон она!»

Я хмурилась, безуспешно стараясь не обращать внимания на эти перешептывания.

– З-забудь о них, – сказал Роуи. – Не важно, что они д-думают.

– Для тебя-то не важно, – пробормотала в ответ я.

Мгновение он удерживал мой взгляд. Я залилась густым розовым румянцем, вспомнив, какой мягкой казалась его шерстяная куртка на моей щеке в тот первый вечер на водохранилище. На долю секунды я сравнила то ощущение с чувствами, которые у меня вызывали мысли о Натаниэле Сорроузе. Я подумала о жизни, которую создала для нас: коктейли, собака Нудл. Но то – иллюзия, мнимая мечта, а Роуи был рядом. Я могла дотронуться до него, а он – до меня. Стоило мне только подумать о том, как бы я хотела почувствовать тепло его ладони, наши сплетенные пальцы, – и мурашки бежали по спине. В этом была разница между слепой страстью и?..

– В каком смысле? – спросил Роуи.

– На тебя никто не смотрит, словно ты…

– Чудовище? – предположил Роуи.

– Да.

– Посмотри на мою сестру. – Роуи показал на смеющуюся Кардиген, она стояла с группой людей. – Стоит ей р-рот открыть, все т-тут же в нее влюбляются. Когда я открываю р-рот, меня сразу ж-жалеют.

Я вздрогнула.

– Прости.

Роуи пожал плечами.

– Если бы я все время переживал о том, что обо мне д-думают другие, я считал бы себя н-несчастным, но это не так. – Он улыбнулся. – По-моему, я классный.

Я рассмеялась.

– Не позволяй никому вешать на тебя ярлыки, – быстро заключил Роуи. – Ты можешь быть кем хочешь.

Лишь с несколькими людьми у меня появлялось чувство, что они видят во мне меня, а не какое-то крылатое отклонение от нормы. С мамой, например. С Генри – правда, не стоит хвастаться, что тебя считает «нормальной» кто-то вроде Генри. И теперь – с Роуи.

– Спасибо, – тихо сказала я.

Мы медленно шли по краю водохранилища. Я балансировала на парапете, иногда окуная ступню в воду по пути. Чувствовала на себе взгляд Роуи. Повернувшись к нему, я состроила рожицу.

– Что? – спросила я.

– Ты. Просто ты, – пожал плечами Роуи.

В тот вечер, проходя мимо дома вдовы Пай, я забыла представить, что за кустами рододендрона меня ждет Натаниэль. Я пробовала произнести его имя вслух и удивилась тому, каким чужим оно казалось на языке. То, что я считала любовью к племяннику Мэриголд Пай, стекло с меня, как вода с тающего льда. Натаниэля Сорроуза интересовали только мои крылья, как и всех остальных. «С Роуи не так», – вдумчиво отметила я.

Потянувшись, я резким движением решительно задернула занавески и пошла спать.

В ту ночь мне снилось, что я умею летать.

Время от времени Эмильен позволяла себе задуматься, какой стала бы ее жизнь, не выйди она замуж, а состарься в Борегардовой квартире в «Манхэтине»; не полюби она то, как потенциальные ухажеры восхваляли лунки на ее ногтях; не позволь она им карабкаться по шаткой пожарной лестнице, где отрывала их пальцы от перекладин и покатывалась со смеху, пока мальчишки падали.

Она подняла руку и коснулась кромки старой шляпки-клош в форме колокола – той, что была расписана красными маками, – и дом в Вершинном переулке улетучился; его сменили стены с осыпающейся штукатуркой в ее старой запущенной квартире: кухонная мойка из треснувшего фарфора с ржавыми кругами возле слива; старомодный холодильник с металлическими петлями и кубом льда, благодаря которому они чувствовали себя богачами, даже когда в шкафах было пусто; комод с ящиками, где спала Пьерет, и углы, где пылились перья; диван, на котором Рене делал планку на предплечьях.

И хотя Эмильен все еще отказывалась разговаривать с братом и сестрами-призраками, в некотором роде она могла общаться с ними, а они ей отвечали.

Начала она с вопросов о ребенке Марго. Когда та показала ей младенца, Эмильен сначала улыбнулась, но потом резко отпрянула, увидев его глаза: один зеленый, другой голубой. Марго заботливо прижимала сына к дыре, где раньше билось сердце. Она безмерно гордилась своим отпрыском: он был самым большим ее достижением в жизни. И в смерти.

Где Маман? Где Борегард? Они не знали. Все это время были только они трое и дитя, иногда появлялась черноглазая девочка. «Каково это – умирать?» – интересовалась она. Ответить на этот вопрос они не могли, как и не могли сказать ей, почему даже в загробной жизни они выставляли напоказ свидетельства своих грехов.

– Возможно, вы в чистилище, – предположила Эмильен.

Рене пожал плечами. Возможно.

Перейти на страницу:

Все книги серии Rebel

Похожие книги

Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы / Фэнтези
Вдребезги
Вдребезги

Первая часть дилогии «Вдребезги» Макса Фалька.От матери Майклу досталось мятежное ирландское сердце, от отца – немецкая педантичность. Ему всего двадцать, и у него есть мечта: вырваться из своей нищей жизни, чтобы стать каскадером. Но пока он вынужден работать в отцовской автомастерской, чтобы накопить денег.Случайное знакомство с Джеймсом позволяет Майклу наяву увидеть тот мир, в который он стремится, – мир роскоши и богатства. Джеймс обладает всем тем, чего лишен Майкл: он красив, богат, эрудирован, учится в престижном колледже.Начав знакомство с драки из-за девушки, они становятся приятелями. Общение перерастает в дружбу.Но дорога к мечте непредсказуема: смогут ли они избежать катастрофы?«Остро, как стекло. Натянуто, как струна. Эмоциональная история о безумной любви, которую вы не сможете забыть никогда!» – Полина, @polinaplutakhina

Максим Фальк

Современная русская и зарубежная проза