Читаем Светлая полоса полностью

Несмотря на тряску и пластиковую спинку сидения, врезавшуюся в спину, Алекс, измотанный волнениями этой ночи и длительным полетом, как-то незаметно для себя задремал. Очнулся он от неприятного ощущения свободного падения. Сработала «внутренняя тревога» организма, включившая аварийную сигнализацию – «Я падаю!».

Алекс сгруппировался, уткнувшись лицом в колени, как учили на тренингах по выживанию в транспортных авариях.

Сразу бросило в жар и показалось, что в кабине невыносимо душно. Пике неожиданно прервалось на несколько мгновений, «свисток» резко затормозил. Алекса толкнуло сначала вперед, но сработал ремень безопасности, швырнув его назад на пластиковую спинку, о которую он больно ударился затылком.

Затем «свихнувшийся» аппарат затрясся и уже без всякой воздушной подушки шлепнулся на опоры, расположенные под самым пузом «свистка». От удара о землю у Алекса звонко лязгнули челюсти. Настенная голография отключилась и в окна впорхнул тусклый дневной свет пасмурного дня.

Ремень безопасности автоматически отключился или просто сломался от удара. Алекс, наконец-то смог выкарабкаться из сидения и как следует вздохнуть. Как не странно, он почувствовал облегчение. Страх отступил. Главное, он жив и на земле.

Со всех сторон «свисток» окружал густой ельник. Чуть дальше виднелись верхушки высоких берез и еще каких-то деревьев, Алекс не мог отсюда разобрать.

«Да тут совершенная глушь», – удивленно подумал он, осознавая следующую навалившуюся на него проблему. Ни самых простых приборов навигации, ни инструкций, где искать своего проводника у него не было.

Глава 6. До того, как… История Алекса. Проводник

«Интересно, это только мне так повезло, – устало иронизировал про себя Алекс, – Или нечто подобное каждый раз происходит при депортации в Хаос. Имитация катастрофы, полная беспомощность и надвигающаяся паника пассажира». Если все это предусмотрено планом адаптации, то он был категорически против подобных экспериментов на людях.

Алекс выбрался из «свистка» и некоторое время шатался по крохотному лысому пяточку среди леса, на котором приземлился, в надежде, найти какую-то тропу или знак проводника. Тревога не давала сосредоточиться, заставляла еще и еще раз перебегать туда и обратно, двигаясь то зигзагом, то по кругу. «Кажется, у меня настоящая паника», – констатировал Алекс через некоторое время. То же мне открытие!

«Александр Деброш, ориентация на местности – неудовлетворительно!», – отчетливо услышал он скрипучий и необычайно громкий голос Ивана Матвеевича Моржова – учителя по физической подготовке, одного из немногих настоящих учителей – живых людей, а не симуляторов, с которыми ему довелось общаться в школе.

«Иван Матвеич, этого не было в справочнике и этого вообще не должно было быть!», – оправдывался Алекс. Он представил лицо учителя: в глубоких складках загорелой кожи вспыхнул искрой сканирующий взгляд, а сдвинутые растрепанные брови стали домиком, изображая крайнюю степень удивления. «А что же ты тогда вообще себе воображал? – с издевкой проорал Иван Матвеевич, стараясь, чтобы ученик осознал бред только что сказанного. – Что тебя тут делегация встречать выйдет? С хлебом-солью и подробной инструкцией всех дальнейших шагов?!».

Алекс замер, оглушенный собственной догадкой. А ведь он именно так и представлял себе встречу. Конечно, без хлеб-соли. Но в остальном все так. Придет проводник, четко по делу, сурово глядя на новичка, выдаст инструкции и все сразу станет определенным, простым и понятным.

От развенчания этой иллюзии стало как-то сразу легче. Алекс глотнул пахучего свежего воздуха. Огляделся, теперь уже другим взглядом, без всякого долженствования, с цепким интересом к каждой мелочи. Никаких очевидных знаков присутствия человека нет – это факт. Что ж, вывода два: или он действительно упал в незапланированном месте, тогда нужно пойти и поискать какую-нибудь кнопку SOS в «свистке», должна же она быть, или что-то пошло не по плану у проводника. Тогда можно сделать вылазки по окружности «пяточка», на который он приземлился, в поисках жилья или машины.

Несколько успокоившись, Алекс повернулся было для начала назад к «свистку». Но тут случилось нечто, чего он меньше всего ожидал.

«Свисток», издав какой-то пронзительно-лязгающий звук, подскочил в воздух сразу метров на пять, на несколько мгновений завис, словно определяя направление, и медленно растаял. Просто растворился в воздухе.

Все выглядело слишком странно и комично одновременно. Алекс рассмеялся.

«Ну что ж, остается только вариант два!» – крикнул он зачем-то, глядя туда, где только что висел «свисток», и решительно направился к ельнику, расположенному правее от него. Почему Алекс направился именно туда, он не смог бы ответить определенно, но там дальше, если ориентироваться по верхушкам, видна была вроде какая-то прогалина, как будто светлая полоса. На нее он и ориентировался.

Ели топорщили колючие ветки, так что продираться сквозь них было непросто. Алекс бросил взгляд под ноги.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Рассказчица
Рассказчица

После трагического происшествия, оставившего у нее глубокий шрам не только в душе, но и на лице, Сейдж стала сторониться людей. Ночью она выпекает хлеб, а днем спит. Однажды она знакомится с Джозефом Вебером, пожилым школьным учителем, и сближается с ним, несмотря на разницу в возрасте. Сейдж кажется, что жизнь наконец-то дала ей шанс на исцеление. Однако все меняется в тот день, когда Джозеф доверительно сообщает о своем прошлом. Оказывается, этот добрый, внимательный и застенчивый человек был офицером СС в Освенциме, узницей которого в свое время была бабушка Сейдж, рассказавшая внучке о пережитых в концлагере ужасах. И вот теперь Джозеф, много лет страдающий от осознания вины в совершенных им злодеяниях, хочет умереть и просит Сейдж простить его от имени всех убитых в лагере евреев и помочь ему уйти из жизни. Но дает ли прошлое право убивать?Захватывающий рассказ о границе между справедливостью и милосердием от всемирно известного автора Джоди Пиколт.

Джоди Линн Пиколт , Джоди Пиколт , Кэтрин Уильямс , Людмила Стефановна Петрушевская

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература / Историческая литература / Документальное