Светлана

День вроде как чемодан, в который можно побросать вещи (свои дела то есть) просто как попало — и очень мало туда поместится, или, наоборот, можно уложить ве­щи по порядку — и поместится много.

Маша спрашивала Светлану:

 — Ты так часто к нам приходишь! Как ты успе­ваешь?

...Так и успеваю. Когда нужно успеть — можно успеть! День стал просторнее — это во-первых. А во-вто­рых, ответственность! Нужно завоевать авторитет. В кон­це четверти девочки обязательно поинтересуются, какие отметки у вожатой.

Дело, конечно, не в отметках. Дело в том, что хоро­шие отметки показывают победу над собой.

Труднее всего было одерживать победу на фронте ма­тематическом.

 — Иван Иванович, у меня не математический ум! — говорила Светлана.

 — Однако теоремы ты доказываешь неплохо, даже собственные варианты изобретаешь!

 — Так ведь то теоремы! А вот алгебра!..

На парте перед Светланой как раз лежала письменная работа по алгебре, где ответ был жирно подчеркнут красным карандашом и стоял вопрос: «Почему ми­нус 2?»

 — В 1951 году... — начал Иван Иванович, и девочки с интересом ждали, что же случится в пятьдесят первом году, — в 1951 году Светлана Соколова окончит педаго­гическое училище и с сентября месяца начнет препода­вать в начальной школе.

 — Ой! — сказала Галя с таким сочувствием и ужа­сом, будто Светлану могут заставить преподавать уже се­годня.

 — И будут ее называть «Светлана Александровна». Галя засмеялась.

Иван Иванович сделал значительную паузу.

 — И напишет Светлана Александровна мелом на до­ске очень трудный пример:

2 + 4.

И получится у нее...

 — Шесть! — гордо сказала Светлана.

 — Нет, не шесть, — возразил Иван Иванович, — по рассеянности Светлана Александровна перепутает знаки, вместо сложения будет вычитать. И получится у нее... минус 2!

Да, конечно, Иван Иванович прав — подтянуться не­обходимо. Хорошо бы в этом году стать круглой отлични­цей — тогда приняли бы в педучилище без экзаменов. А то еще неизвестно, попадешь ли: говорят, конкурс большой.

XXXIX

«Свидетельство.

Настоящее свидетельство выдано Соколовой Светла­не Александровне... в том, что она обучалась... и обна­ружила при отличном поведении...»

Такие важные документы не полагается склады­вать — нужно бережно свернуть трубочкой, чтобы не помялись.

Семиклассницы в белых с крылышками парадных фар­тучках чинно выходят из школы и усаживаются на скамейку во дворе. Не хочется сразу расходиться по домам, хочется еще немножко побыть вместе. Кроме того, необ­ходимо развернуть хрустящие трубочки и, оберегая от теплого июньского ветерка, наглядеться всласть.

Необходимо также заглянуть и в соседние свидетель­ства об окончании. Об отметках приблизительно девоч­ки, разумеется, знали еще до окончания экзаменов. Мог­ли быть сомнения насчет письменных работ. Теперь от­метки выписаны все одна под другой на листе матовой бумаги, и никакая надпись, высеченная на камне, не мо­жет быть более неизменяемой и прочной.

 — Мушка, покажи!

Светлана с уважением любуется отметками Чернень­кой Мухи. Собственно говоря, не нужно было и выписы­вать все эти пятерки одну под другой... Написать сверху «пять», а дальше ставить кавычки против каждого пред­мета — и здесь, мол, то же самое.

Странное существо — человек. Ненасытное, ничем не удовлетворяющееся. Еще в пятом классе избавиться от троек было почти целью Светланиной жизни, они далее по ночам снились, тройки!

Свою фамилию в классном журнале Светлана нахо­дила издалека. Она стояла между Пчелкиной Марусей и Солнцевой Галей. Сверху и снизу, над Светланой и под Светланой, рядами, как на параде, — великолепные пятер­ки. Бок о бок с ними иногда, ну просто для разнообразия, тоже очень красивые четверки стоят. У четверок прямо­душный и мужественный вид. Пятерки энергичным рос­черком наверху напоминают лихих матросов с развеваю­щимися ленточками бескозырок... А против фамилии Со­коловой Светланы одна за другой, злобно подпрыгивая, несутся тройки. Не одни тройки, разумеется... Стоп! — говорят им четверки по географии и по немецкому. Стоп! Это вклинился лихой матросик — естествознание. По физкультуре и пению, конечно, тоже было пять, но ведь это не основные предметы.

А в прошлом году, зайдя зачем-то в учитель­скую, Светлана увидела Ивана Ивановича, а перед ним классный журнал. Ого! Проставляет четвертные отметки...

Не бывает глаз более зорких, чем глаза школьницы, заглядывающей в классный журнал за спиной учителя. Они — как глаза снайпера, у которого винтовка с оптическим прицелом.

Но — странное дело! — оптический прицел отказал. Светлана не могла найти свою фамилию на привычном месте, ее не удалось найти по отметкам.

Мухины пятерки... Галины пятерки... А где же злобные тройки, скачущие между ними? Вместо округлых ли­ний — прямые. Четверка за русский письменный, две четверки за математику. Светлана даже не сразу сообразила, что это именно ее ряд.