Светлана Аллилуева. Пять жизней

Я была в лагере «Красные зори». Я была в республиканском лагере «Молодая гвардия», в дружине «Солнечная», в 6-м отряде. У меня в первой четверти — 5 четвёрок (по математике, русскому языку, литературе, физкультуре и английскому языку), во второй — 3 четвёрки (исправила русскую литературу, физкультуру и математику), но по рисованию — четыре.

В третьей четверти опять пять четвёрок (по труду, физкультуре, по русскому языку, украинской литературе, по истории). Мамочка, я по русскому языку в начале четверти — на четыре, в середине и конце — на пять и начальная четыре подводит, но мне сказали, что если я всю четвёртую четверть буду работать на пять, то в четверти — пять, в году — пять и переводная — пять.

Мамочка, мне во второй четверти удалили гланды, и я больше ангиной не болею.

Буду писать. Твоя, вечно преданная тебе, дочка Ася.

Очень люблю и скучаю по тебе.

* * *

Письма для мамы клались в специальную коробочку. Эти страшные письма писала десятилетняя девочка, и я теперь знаю, что десятилетние дети страдают так же, как взрослые. А может быть, даже сильнее. Таких писем Светлана Сталина не писала. Папа Сталин от подобных переживаний её уберёг, сказав, по совету Аллилуевых, что мама надолго уехала в Германию. И девочка верила этому, ждала обновки. А я до сих пор не знаю, имел ли я моральное право сказать дочери, что мамочке можно писать письма.

И вновь красный альбом…

* * *

10 лет 4 месяца.

9.03.37 г.

Пытается осознать себя как личность. Задумчиво:

— Я не знаю, буду ли я человеком.

— Конечно, будешь. Ты и сейчас человек.

— А каким я буду человеком? — иначе сформулировала она свою мысль.

До этого несколько раз она настойчиво пыталась у меня выяснить:

— Какой у меня характер? А я какая, хорошая или плохая?

Сегодня читала по-английски текст «Му family». Отвечала на вопросы в книге. Прочла вопрос «Кто ваша мама?» и начала плакать. Я успокаивал её:

— Это же учебник. Относись к этому вопросу как учебному и отвечай: моя мама — инженер.

— Я знаю, просто горло схватило комом.

Недели за две до этого говорила мне:

— Мне часто снится мама. Она мне говорит: «Не волнуйся, папа тебя воспитает». Я задаю ей вопросы, а она на всё говорит только: «Да, да, да».

10.03.37 г.

Читали учебник английского языка. Вдруг нервно:

— Не могу я читать этот текст.

— Почему?

— Не могу, и всё.

С трудом добился плачущего ответа:

— Не могу я читать этот текст. Здесь всё о маме.

* * *

Эта глава могла быть написана Светланой Сталиной на основе её детских дневников, когда ей сказали, что мама не приедет из Германии — она умерла от аппендицита, или на основе записей Сталина, если бы он находился с дочерью ежедневно и еженощно. Он, несомненно, любил дочь, любил больше, чем кого-либо из живущих, включая сыновей, но мировая революция была для него важнее отцовских чувств, и Светлану воспитывали чужие женщины, няни и гувернантки, записей о её детских и подростковых переживаниях не оставившие.

В Зазеркалье происходят странные вещи

В 1937 году Светлане исполнилось одиннадцать лет. Она повзрослела, и в помощь няне Александре Андреевне Бычковой Сталин решил привлечь воспитательницу, обязательно из Грузии, хорошо знающую грузинские традиции. Так в кремлёвскую квартиру Сталина вошла Александра Николаевна Накашидзе. Но только ли с заботой о традиционном грузинском воспитании было связано её появление?

Светлане было одиннадцать-двенадцать лет, когда она обнаружила, что в Зазеркалье происходят странные вещи: сменился почти весь обслуживающий персонал, к которому она привыкла. В кремлёвской квартире и на даче в Зубалове, кроме няни, не оставалось никого из тех, кто подобран был её мамой, Надеждой Аллилуевой.

Вернувшись в сентябре 1937-го к школьным занятиям, Светлана не застала повариху Елизавету Леонидовну. Затем исчезла подавальщица Таня, таскавшая тяжёлые подносы с посудой, после неё настала очередь экономки Каролины Васильевны Тиль, лет десять прослужившей в семье и, к несчастью, оказавшейся немкой, хоть и из прибалтов. Её обязанности перешли к Александре Накашидзе. О новой воспитательнице Светлана Аллилуева вспоминала:

«…Новая экономка (то бишь «сестра-хозяйка»), приставленная к нашей квартире в Кремле, лейтенант (а потом майор) госбезопасности Александра Николаевна Накашидзе. Появилась она в нашем доме в 1937-м или 38-м году с лёгкой руки Берии, которому она доводилась родственницей, двоюродной сестрой его жены. Правда, родственница она была незадачливая и жена Берии Нина Теймуразовна презирала «глупенькую Сашу».

Но это решили без её ведома, — вернее, без ведома их обеих. И в один прекрасный день на молоденькую, довольно миловидную Сашу обрушилось это счастье и честь… Вернувшись к сентябрю как обычно из Сочи, я вдруг увидела, что вместо Каролины Васильевны меня встречает в передней молодая, несколько смущённая грузинка— новая «сестра-хозяйка».