Светлейший-6. Шторм над Петербургом

Мы с Андреем подошли к родственникам, и я поклонился женщинам.

— Добрый вечер, ваши императорские высочества, — улыбнулся я дамам. — Марина Федоровна, позвольте поздравить вас с официальным подтверждением ранга.

Великая княжна Марина стояла чуть в стороне, держась чуть скованно. Её лицо было спокойным, но глаза выдавали лёгкое напряжение. Девушке явно было некомфортно на балах, но долг следовало исполнять.

— Благодарю, ваша светлость, — слегка кивнула девушка и прижала украшенную алмазным перстнем руку к груди. — Вы очень любезны. Примите и мои поздравления.

Она отвечала суховато, что вызвало явное недовольство ее матушки. Великая княгиня укоризненно покачала головой и переглянулась с моей матушкой. Та поймала мой взгляд и кивнула в сторону юной княжны — дескать, давай, Леша, спасай ситуацию.

Насчет ситуации не знаю, но Марину точно следовало спасать. Если она будет весь вечер танцевать только с ближайшими родственниками, в свете пойдут разговоры. Не знаю, почему, но в свете эту талантливую девицу как-то невзлюбили. Вечеринкам Марина предпочитала чтение и тренировки, вместо модных журналов выписывала научные, да и от моды была в целом очень далека. Большинству недалеких светских девиц было попросту не о чем с ней разговаривать. Впрочем, Марину это явно нисколько не беспокоило.

И все же великая княжна есть великая княжна, а оными положено восхищаться. Так что будем добавлять градус пафоса.

— Ваше императорское высочество, — обратился я к ней, склонив голову. — Не окажете ли вы мне честь исполнить со мной второй вальс?

Марина чуть нахмурилась, явно недовольная моим предложением. Она отвела взгляд, но прежде чем она успела ответить, вмешалась её мать.

— Конечно, Марина согласна, — сказала Елизавета Александровна с лёгкой улыбкой.

— Матушка… — начала Марина, её голос был тихим, но полным скрытого протеста.

— Это всего лишь танец, дорогая, — прервала её мать. — Ты же не хочешь показаться грубой? Что о тебе подумает Алексей Иоаннович?

Марина вздохнула, её плечи едва заметно опустились.

— Разумеется, я согласна, — наконец сказала она, хотя её тон был далёк от энтузиазма. — Благодарю за приглашение, ваша светлость.

Я снова поклонился под удовлетворенный кивок великой княгини.

— Постарайся не наступить ей на платье, Алексей, — шепотом поддразнил Андрей, но его тон был дружелюбным. — Марина и так шарахается от балов как черт от ладана. Не нанеси ей травму.

— Уверяю, буду предельно осторожен, — ответил я с лёгкой улыбкой.

Музыка в зале сменилась на более лёгкую и спокойную. Оркестр делал перерыв перед началом очередной танцевальной части. Гости постепенно расходились по группам, кто-то отправлялся к фуршетным столам, другие беседовали, наслаждаясь вечерней атмосферой.

Я отошёл от родственников, чтобы дать им возможность продолжить разговор.

Оркестр как раз заиграл первые плавные аккорды вальса, я направился к той части зала, где стояла Ида Юсупова в окружении своей семьи. Её точеная фигурка выделялась на фоне других гостей, а лёгкое платье с жемчужным блеском струилось вдоль её силуэта, подчёркивая хрупкость и изящество. Она беседовала с братом Феликсом, а их родители стояли чуть поодаль, оживлённо обсуждая что-то с другими членами высшего света.

Я остановился в нескольких шагах от них, выпрямился и чуть наклонил голову, приветствуя.

— Ида Феликсовна, — сказал я, моя интонация была ровной, но достаточно громкой, чтобы она услышала даже сквозь ропот собравшихся гостей.

Ида обернулась, её лицо озарилось лёгкой улыбкой.

— Алексей Иоаннович, — ответила она, делая изящный реверанс.

Феликс бросил на меня дружеский взгляд и отступил на шаг, позволяя нам продолжить разговор.

— Воркуйте, голубки, — ухмыльнулся товарищ.

— Если позволите, княжна, я хотел бы исполнить своё обещание, — произнёс я, протягивая руку. — Вы составите мне компанию в первом вальсе?

Её улыбка стала шире, но в глазах мелькнула смешанная эмоция — то ли азарт, то ли лёгкое смущение.

— С удовольствием, — ответила она, положив свою тонкую ладонь на мою руку.

Феликс, очевидно довольный, быстро окинул взглядом зал и тут же направился к Насте Гагариной. Я видел, как родители Иды, князь и княгиня Юсуповы, переглянулись, а затем, словно по невидимому сигналу, тоже приготовились присоединиться к танцующим.

Мы двинулись к середине зала. Все разговоры, кажется, постепенно стихли, когда я и Ида заняли свои места. Музыка заполнила пространство плавными, чарующими звуками, и мы закружились.

Её рука была лёгкой, почти невесомой, но в то же время в ней ощущалась уверенность. Я вёл её по залу, стараясь, чтобы каждое движение было безупречным, а каждый поворот — грациозным. Платье, сверкающее при свете множества хрустальных люстр, поднималось и опускалось в такт шагам, напоминая переливающуюся водную гладь.

Другие пары немного отступили, и мы, сами того не заметив, оказались в центре зала. Все взгляды были прикованы к нам: еще немного — и прожгли бы дыру у меня на спине. В этот момент весь мир сузился до музыки и партнёрши, которая с каждым новым движением становилась ещё прекраснее.