Светлейший князь 2

— Ваша светлость, вопрос можно?

— Спрашивай.

— Товарищ капитан сказывали супостатов живьем надо будет брать?

— И мало того они, сержант, должны будут ответить на наши вопросы.

До устья Тепселя мы добрались к следующему вечеру. Там наш лагерь был поставлен так, что бы не был виден с реки. В глубоком снегу были вырыты четыре снежные хижины, на берегу Енисея постоянно был дозорный. На правом берегу Тепселя была видна уходящая дальше на север тропа.

Осмотрев все, я вернулся в штабную хижину, где меня ожидали капитан и сержант.

— Ну что, братцы, остается ждать.

Ждать пришлось долго, целых десять суток. Только ближе к вечеру двадцать второго февраля дозорный позвал меня:

— Ваша светлость! — но я и сам уже видел спешащего Ванчу и отставшего от него на добрых пятьдесят метров гвардейца.

В хижину Ванча не зашел, его обессилившего занесли. Теплый чай вернул его к жизни.

— Идут, ваша светлость. Верст десять до нас. Двадцать саней и два десятка вьючных лошадей. На каждых санях возница. Одиннадцать верховых. Леонтия и Лонгина видно, Лонгин много идет, лошадь бережет, а вот Павла нет. Правда на санях, возле которых Лонгин идет, кто-то лежит, не понятно живой или нет. Три или четыре бабы с ними, одна вроде с дитем. Здесь думаю, будут завтра к полудню. Идут, ваша светлость, осторожно, сзади и спереди двое, как волчары, головами так и крутят.

Ванча помолчал, прищурился на огонь, с удовольствием отхлебнул теплого чая.

— Труба ваша хорошая штука, я почему так поздно вернулся? — как не удивительно ответ я знал, но промолчал. Более того я знал, что сейчас скажет наш алтаец.

— Помните того казака парламентера, что на пороге был? — я не ошибся, уверенность в этом была у меня почти стопроцентная.

— Он с ними?

— С ними, ваша светлость. Вид у него несчастный, в седле не казак, а куль с г…ом. Едет рядом с санями, на санях баба и в санях кто-то лежит. Леонтий и Лонгин при оружие, казак даже без сабли, — Ванча прищурился, хитро посмотрел на меня. — Только вот Лонгин, ружье как-то странно держит, стволом вниз.

— Скольких надо завалить по-вашему? — вопрос я задал двоим, гвардеец, спутник Ванчи, сидел рядом и молча пил чай, согласно кивая головой. На этот же вопрос ответил он, а не Ванча.

— Восемь, я думаю, ваша светлость. У остальных ружей нет.

Ерофей весь доклад выслушал внимательно и молча. Подождав еще несколько минут, капитан сказал свое мнение.

— Боевая позиция у нас подготовлена, подпустить сможем на пятьдесят метров, я измерил. Целей восемь, винтовок семь, плюс лук Ванчи. Распределяем цели, левша среди них есть? — Ванча и гвардеец отрицательно покачали головами. — Ультиматум, стоять и сложить оружие. Кто дерниться, стреляем в правую руку. Нас десять гвардейцев, пять охотников, Леонов, вы, ваша светлость, Прохор, Митрофан и я. Все вооружены, винтовки, ружья, двадцать один ствол, у Ванчи еще и лук.

Ерофей оглядел всех, согласны ли с его подсчетами.

— Если кто промажет из винтовки, подстрахуем из ружей. И смотреть в оба, не надо забывать про пистолеты.

В ночь Леонов снарядил двух своих охотников, приглядывать за обозом. Свою боевую позицию мы заняли заранее, благо погода позволяла, с утра было всего минус пять и за час ожидания никто у нас не замерз. Тем более что в тылу нашей позиции мы соорудили снежное укрытие от ветра.

Вот из-за речного мыса показался верховой, по внешнему виду казак. Я поразился точности слов Ванчи, волчара. Он мне напомнил убитого мною вожака-волка.

Ерофей на утреннем инструктаже особо подчеркнул, что брать надо живыми, но этого гада, а что это гад я не сомневался ни секунды, я захотел пристрелить тут же.

— Ерофей Кузьмич, — капитан лежал немного сзади и левее, — этот мой. И ты не серчай на меня, но его пристрелю сразу же, если эта сука дерниться.

Волчара-казак внимательно начал осматривать все вокруг, я просто физически ощутил его цепкий взгляд. И в этот момент с тоской подумал, что мы допустили огромную ошибку, что делать если наша засада будет обнаружена.

— Не тревожься, Григорий Иваныч. Меня эта мысль раньше посетила. Ванча в укрытии остался. Если что, он с тыла зайдет.

Волчара еще раз всё оглядел. Затем поднял руку и трель полицейского свистка огласила окрестности. Я никогда не слышал полицейский свисток 18 века, но сразу подумал о нем. Хотя может быть это и не полицейский свисток.

Из-за мыса медленно начали выползать груженные сани. Ехали они не спеша. В два ряда. Выползли все, как Ванча и говорил двадцать саней и следом двадцать вьючных лошадей. Я начал было считать и понял, что мы допустили ошибку. Все возницы, кроме двух, то же цели. Восемнадцать плюс восемь, двадцать шесть.