Светлячок и Пламя (СИ)

- Сон? - Светлячок мгновенно припомнила рассказ Кирка и то, как отреагировала на него Киран. - Так вы были...

- Да, - Киран вновь отвернулась и вцепилась в перила так, что пальцы побелели и даже посинели. - Я была... - она замолчала и через силу еле слышно проговорила, - была его Хранительницей.

Светлячок слушала, захлебнувшись прохладным вечерним воздухом, а Киран говорила торопливо, на сплошном выдохе, словно боясь, что не сможет или не успеет досказать, и слова падали, как слезы, как цветы на могилу, все быстрее и быстрее, и звучали все тише:

- Я всегда чувствовала угрозу, я предупреждала его. И когда он отправился в Олачиль - я сразу же поняла, что никогда его больше не увижу. Я пыталась отговорить их с Орнштейном от этого плана, я даже хотела тайком отправиться с ним... Но Орнштейн меня не пустил. Я не могла спать, я закрывала глаза и кричала от ужаса. Потом пришла апатия, опустошенность. Я приняла ее за чувство беспокойства, усталость от ожидания. Я ждала. Шли дни, потом годы. Мы искали его, чуть сами не погибли. На сердце у меня лежала каменная плита, пригибала меня к земле. Но я знала, что он жив, знала... - в груди Киран закончилось дыхание, она со стоном втянула воздух, помолчала, собираясь с силами, и продолжила:

- Прошло много лет. Я научилась жить с этим камнем на душе. Когда Орнштейн исчез, я приняла командование гарнизоном и была настолько задавлена новой ответственностью, что тяжесть этого камня уже почти не ощущалась. Потом... Однажды я проснулась и поняла, что умираю. Сердце остановилось, я не могла дышать. Наверно, я потеряла сознание, очнулась, только когда меня пришли искать, к вечеру. Я ничего не помнила, но когда пришла в себя, почему-то почувствовала себя легче. Теперь я понимаю - это было в то время, когда ты пришла в Олачиль и освободила его.

- А нить?..

- Да, Нить... Я вспомнила это не сразу, много позже. В ту ночь, когда я потеряла сознание и должна была умереть, я в смертном сне видела Арториаса - он протягивал мне серебряную нить. Наверно, именно поэтому я все-таки не умерла. Я тогда не поняла, что это значит, но почувствовала, что больше нет на моей душе того неподъемного камня... Он освободил меня от этой тяжести, но остались пустота и холод. И пришла боль. Я всегда знала легенду о Хранителях, но не верила в нее. Легенда гласит, что нет страшнее судьбы, чем жизнь Хранителя, который пережил своего Хранимого... Поэтому я смотрю на Кирка, и мое сердце разрывается - я знаю, каково ему. И поэтому у меня нет больше сил так жить.

Светлячок, которая хорошо знала легенду о Хранителях и, как и многие другие, ранее не воспринимала ее всерьез, слушала Киран с невыносимо давящим чувством беспомощности. Как бы она хотела помочь, каким-то образом разделить эту боль, дать Киран хотя бы короткую передышку! Но это не в ее силах - тот, кто не ощущал связи Хранителя, не способен даже приблизительно понять состояние того, кто носит в сердце оборванную Нить. Светлячок теперь поняла, почему после возвращения из прошлого Кирк выглядел настолько подавленным. Да, он испытывает угрызения совести за то, что не смог помочь Ингинн и во время ее сражения с Каасом просто лежал обледеневшей статуей. Но он отнюдь не глуп и понимает, что это не его вина. Зато осознание, что им был упущен шанс хоть чем-то помочь другой Хранительнице, испытывающей такую же боль, с которой вынужден жить он сам, окончательно сразило его.

Киран молчала, дыхания ее не было слышно, и Светлячок поняла, что она старается сдержать или скрыть слезы. Взяв Киран за руку, Светлячок вложила ей в ладонь подвеску Первого Человека.

- Отправляйтесь туда, миледи, - тихо проговорила она. - Отправляйтесь прямо сейчас. Утром я все объясню остальным.

Киран поднесла подвеску к глазам и впилась в нее взглядом.

- Спасибо тебе за то, что ты поняла меня, - проговорила она. - Я чувствую, что мне пора уходить. И в этот же миг ты приходишь и даешь мне ключ, - она подняла глаза на Светлячка. - Ты и в самом деле Избранная. Я уверена, что судьба Первородного Пламени в надежных руках. Я ухожу и желаю тебе удачи в твоем последнем путешествии.

- Благодарю вас, леди Киран. Я полагаю, вы еще встретите меня там, в Олачиле, но я не буду помнить этот разговор. Поэтому я говорю вам: прощайте, - Светлячок опустилась перед Киран на одно колено и низко склонила голову.

- Прощай, - шелест ткани и глухой перестук подошв быстро удалились по коридору. Светлячок поднялась на ноги и застыла у перил, глядя в темноту.

Восход солнца был так же прекрасен, как и закат накануне, и Светлячок от души попрощалась с Городом Богов, обойдя все свои любимые места, заглянув к Кузнецу и Хранительнице Огня, поклонившись Гвиневер и со смешанным чувством восхищения и опаски постояв перед картиной Ариамиса. Она поднялась еще до рассвета, чтобы завершить свои дела здесь до обязательной утренней встречи в зале переговоров.