Светлые аллеи (сборник)

Я купил сигарет и пошёл домой, стараясь не наступать на асфальтные трещины. Было чего-то жаль и погрустнело как-то. Лучше бы она со мной дралась каждый день. — всё— таки здоровое проявление энергии, простые радости бытия, чем вот так. Я привык всю жизнь быть в роли жертвы, а тут неожиданно оказался в роли палача и эта роль мне не шибко понравилась.

А через восемь месяцев в феврале Марью Захаровну убили в тёмном переулке. Трубой по голове и всё. Видимо прельстились её шубой. Ни преступников, ни хотя бы шубы так и не нашли.

А у меня было железное алиби.

В завязке

Живёшь среди алкоголиков. Вокруг одни они. А я и сам раньше был адептом этого дела, а потом как-то прошло и стало неинтересно. Разочаровался как-то. Водка — это обман и ничего кроме обмана.

А непьющему трудно. Я и не сразу-то понял. А по первой честно ходил по гостям. Бегал, как самый трезвый за второй и третьей. Сколько раз бегал. А потом надоело. Надоело слушать эти душные пьяные разговоры. Смысл разговоров один — «Какие мы замечательные ребята!» Особенно, если собрались неудачники. Врут и себе и друг другу. Надоело смотреть, как человек пронзительно глупеет и разрушается от водки. Как слетает его красивая обёртка и высовывается похрюкивающее мурло. Редко когда высунется личико ребёнка. А женщины! Сидит такая божья хризантема, распустив лепесточки и шипы. Оттопыривает наточенный мизинчик, шуршит, как мышка шоколадкой и реснички так стыдливо скрещивает. Юбчонку на колени натягивает, чтобы чего не подумали. Золушка, Крошечка-Хаврошечка и Мать Тереза в одном стакане. Но несколько водок и начинаются метаморфозы. И начинает удивлять. Мать Тереза куда-то испаряется и остаётся мать-перемать, визгливый голос и в глазах: «Я не против». Отвратительно конечно, но что делать? Ведь громадная экономия времени. Трезвую её будешь совращать полгода, а это дорого и долго, да и результат под большим вопросительным знаком. А здесь один вечер, две бутылки и три раза за ночь. Ну ещё колбасу для романтизма можно нарезать. Но это я считаю уже извращением.

И замечаешь, что секса без водки у нас просто не существует. Особенно с кем-то новым. Здесь вам не Америка, здесь климат иной… А с пол-литрой тебя все мужики встречают с распростёртыми руками, а женщины с распростертыми ногами. А так хочется чего-нибудь ещё не заплёванного.

Да и не любят непьющих. «A-а, здоровей нас хочешь быть?!» или «Странный вы какой-то. Полгода у нас работаете и постоянно на работе трезвый. До каких пор!».

А в компаниях вообще беда.

— Чего отказываешься-то? Ты не думай, спирт хороший, без дихлофоса.

— Да, подшился не вовремя, — вру я, чтобы не объяснять, что не пью по идейным соображениям.

И люди довольны. Я хуже их. Я — алкоголик, а они ещё не лечились.

Но самое надёжное, чтобы отстали — это шокотерапия. На вопрос:

— А вы почему не пьёте? Своим несуразным поведением отравляете праздничный аппетит и жажду присутствующих — нужно самым обыденным тоном ответить:

— Извините, от гонореи лечусь. Нельзя мне — и почесать где-нибудь в паху. И всё. Этого достаточно. Мужчины на вас будут смотреть с уважением и рассказывать на кухне аналогичные приключения из своей половой жизни. Единственный минус — никого не удастся закадрить. А после танцев с вами, женщины будут бегать мыть с хлоркой руки.

И обидно, никто не верит, что можно бросить самому, без врачей и медсестёр. На голом энтузиазме. И что это невероятно легко. Я их понимаю. Продолжать пить всё же легче. Да и зачем уродоваться, чего-то добиваться в жизни и себе, когда выпил и такое ощущение, что уже всего добился.

И ещё одна нехорошая деталька. Постепенно к моему дому заросла народная тропа и осталась только стежка, по которой хожу я один. Дружба — это вместе пить водку и, размазывая сопли, делиться наболевшим. Обниматься и брататься. А какая с вами дружба? Да и как подружится с человеком, не выпив с ним литра три-четыре? В голове никак не укладывается. Ни штабелями, ни на попа. И главное, какой смысл идти к вам в гости? И с чем? Чай попить и с женой можно.

Но самое тухлое — это праздники, особенно хронические типа Нового Года. Вы везде чувствуете себя лишним. И время растягивается, как баян. Все веселятся, а вам с ними скучнее, чем одному. Вся страна в запое, а вы почему-то нет. И чувствуешь себя птицей — ощипанной белой вороной или гадким утёнком, который вырос и превратился не в лебедя, а в гадкую утку. И внутренний голос вкрадчиво говорит: «Да накати рюмочку. Чего ты, как не знаю, кто?», но тут подключается другой, ещё более внутренний голос и тихо спрашивает в мозжечок: «А блевать?» Вы вздрагиваете и запиваете страх прежних ощущений лимонадом. Лучше 100 лет одиночества, чем одно утро похмелья.

Так что бросить пить — это не подвиг. Подвиг — жить непьющим. За это орден нужно давать. Или хотя бы грамоту от производства. А в некрологе написать: «Вёл здоровый образ подобия жизни».

Встреча

В банке, где я платил за нагоревшее электричество, ко мне подошёл мужик, худой такой и равнодушно одетый, и сказал:

— Здорово! Не узнаёшь?