Светлые века. Путешествие в мир средневековой науки

В превосходном в своей простоте и ясности тексте, четыре главы которого как раз уместились бы в одну из глав этой книги, Сакробоско излагает основы средневекового представления о Вселенной[180]. Он опирается на самый широкий круг источников, но чаще всего на труды Птолемея и аль-Фергани – еще одного аббасидского астронома, которого переводил Герард Кремонский, – однако цитирует и античных поэтов, например Овидия и Вергилия. Сакробоско начинает с евклидовой геометрии, дает определение сфере, а затем описывает сферы небесные и земные. Талантливый педагог, он постепенно повышает уровень сложности, рассказывая о движении звезд и планет, объясняя, как длина дня и видимость звезд зависят от времени года и места наблюдения и отчего случаются затмения.

Студенты и профессора запоем читали «Трактат о сфере» Сакробоско еще сотни лет после того, как сам он сошел в могилу. В обшитых дубовыми панелями аудиториях Оксфорда лекторы старательно прорабатывали лаконичный учебник Сакробоско, подробно растолковывая его своим очарованным движением сфер ученикам (рис. 3.2). Некоторые даже превращали свои лекции в расширенные письменные комментарии к основному тексту, так что нам довольно хорошо известно, какие предметы охватывал курс. Давайте ненадолго притворимся средневековыми студентами и изучим одну из глав «Трактата о сфере», из которой мы узнаем, как Сакробоско объяснял шарообразность Земли.

Рис. 3.2. Фронтиспис «Ручного компута», учебника, написанного Чарльзом Кирфотом из Оксфорда в 1519–1520 годах. Обратите внимание на оборудование класса: там имеются механические и солнечные часы, армиллярная сфера и астролябия. Со времен Джона Вествика одеяния изменились, но учебная программа осталась примерно такой же

Сегодня чуть ли не все уверены, будто средневековые ученые считали Землю плоской, но это миф, придуманный в XIX столетии. Он так широко разошелся благодаря опубликованной в 1828 году книге Вашингтона Ирвинга, которую я бы великодушно назвал «воображаемой» историей: «История жизни и путешествий Христофора Колумба». Ирвинг изображает своего героя «гением-одиночкой», который утверждает, что, отправившись на запад, сможет доплыть до Индии, и сталкивается с яростным противодействием невежественных церковников, подвизавшихся при испанском дворе[181]. Измышления Ирвинга с радостью подхватили антиклерикальные авторы, сделав их символом глобального конфликта науки с религией, в ходе которого выступавшая на стороне науки горстка смельчаков боролась против удушающей власти Церкви[182]. Но конфликта в таком примитивном виде никогда не существовало. На самом деле представления Колумба о географии основывались на работе современника Джона Вествика, парижского профессора, а позже и кардинала Пьера д'Альи, который многое позаимствовал у Сакробоско[183].

Сакробоско пишет, что небосвод – это огромная сфера, а планеты расположены на сферах поменьше, которые вложены одна в другую (подобно русской матрешке). Кроме сфер семи планет, к которым, как вы помните, относили и Луну с Солнцем, были еще две внешние сферы: сфера «неподвижных звезд» и «перводвигатель», запускающий суточное вращение небес. Ближайшая к Земле планетная сфера с самым коротким периодом обращения – это сфера Луны. Следуя аристотелевской «Метеорологике», Сакробоско помещает внутрь лунной сферы четыре сферы элементов: огня, воздуха, воды и, наконец, в центре всего сущего, самого тяжелого элемента – земли (рис. 3.3).

Рис. 3.3. Небесная и земная сферы, от перводвигателя (primum mobile) до сферы воздуха (spera aeris), воды (aqua) и земли (terra). Сакробоско, «Компут» (объединенный в этой рукописи с его же «Трактатом о сфере»)

В доказательство шарообразности Земли Сакробоско приводит факт, что на западе и на востоке звезды восходят в разные часы, а затмения случаются в разное время. А если вы отправитесь на юг или на север, добавляет он, то увидите другие звезды. Если бы Земля была плоской, объясняет Сакробоско, для любого наблюдателя звезды восходили бы в одно и то же время независимо от того, где он находится. Земля только кажется плоской, пишет он, «благодаря ее огромному размеру». Но по сравнению с небосводом она, должно быть, бесконечно мала, потому что над горизонтом видна ровно половина неба и звезд. Море, как и земля, тоже, должно быть, закругляется, потому что впередсмотрящий на корабельной мачте видит дальше, чем тот, кто стоит на палубе. Сакробоско логично предположил, что подобно тому, как вода образует бусины росы на листьях, так и моря «естественным образом стремятся принять округлую форму». У Аристотеля был еще один аргумент, который Сакробоско не использовал: когда бы мы ни наблюдали затмение Луны, тень Земли, в которую она погружается, всегда круглая[184].