Светлый демон

Перевозбужденную Ирку уводит мотоциклист. Без защитных очков его лицо кажется удивленным. Жаркова прыгает за спину своему кавалеру, они уезжают.

Я иду куда глаза глядят, но глаза ничего не видят! В них дрыгающая мужская спина и распахнутые женские колени, в ушах заунывно гудит колокол: «Он тебя бросил! Бросил! У тебя больше нет семьи!..» — а сердце наполняет такая невыносимая боль, что впору выть. Любимый образ трансформируется в подлеца. Все мужики негодяи! Весь мир состоит из мерзавцев и предателей! В моих руках его плод, который вырастет, превратится в мужика и тоже обманет самую близкую девушку.

Красивые ноги плетутся по грязным переулкам. Они никому не нужны. Я вся никому не нужна. И так было всегда. Сначала меня бросила неведомая мать, в интернате игнорировали придирчивые усыновители, воспитатели отчитывали меня за вечный голод в глазах и порванное платье, которое, по их словам, еще носить и носить. А на работе я превратилась в безликую строку в журнале учета моющих средств и разбитых тарелок. Живым человеком я себя ощущала лишь для двоих — лучшей подруги и любимого мужа. Но их любовь оказалась горькой иллюзией, смертельным ядом.

Я никому не нужна в этом мире. У меня больше нет семьи!

Мир Рухнул. Моя жизнь закончилась.

Я обнаружила себя стоящей на обрывистом берегу реки Валяпы. Глубоко внизу шумела холодная вода, скрывающая у берега крупные камни. Я не ведала, как сюда дошла, но уже знала, что буду делать. Мне вспоминалось только плохое, и этого плохого было много. Бесконечно много. Плохое сопровождало меня всю жизнь. Даже в краткие светлые минуты оно таилось за спиной, норовя наброситься при первой возможности. А сегодня плохое заполнило без остатка весь Мир. Я хотела освободиться от плохого и видела только один радикальный способ…

На руках запищал сынишка. Я могла его положить и уйти из жизни одна, но не олицетворяла малыша как отдельного человечка. Он часть моей плоти, часть моей несчастливой жизни. Если он останется сиротой, то непременно повторит мою безрадостную судьбу. Я избавлю его от плохого.

И все-таки крохотная частичка во мне колебалась…

22

Гера остановил мотоцикл у ближайшего винного магазина. Ирке Жарковой требовалось отметить победу. Он сунул подружке пару купюр, а сам решил проследить за Светланой Демьяновой. Его влекло любопытство. Реальную, не киношную, драму требовалось досмотреть до конца. Он заметил, куда направилась наивная жертва, и быстро обнаружил ее.

Демьянова пришла на довольно известное место. С высокого обрыва здесь бросился в реку не один городской самоубийца. Одни разбивались о подводные камни, другие тонули в быстрой реке. Никто не выплывал.

Решится или нет, шагнет или нет, думал он с таким же азартом, будто наблюдал реализацию пенальти в важном матче по телевизору. Ну же, давай! Его аж колотило от нетерпения.

Обманутая девушка, которой не исполнилось еще и двадцати, замерла на краю обрыва, сжимая в руках малыша. Гера подкрался ближе. Он мог попытаться спасти, окликнуть ее, но ему хотелось острых ощущений. Чтобы было о чем потом рассказать приятелям.

— Вперед, — пробормотал он, словно подбадривал футболиста. И тут же сорвался на крик: — Ты ничтожество! Он бросил тебя! Ты никому не нужна!

Жестокие слова прозвучали приговором. Мир, разорванный на лоскуты, не желал склеиваться. Слова ударили в спину как брошенное копье.

Света качнулась, не удержала равновесие и свалилась в пустоту, крепко сжимая маленькое родное тельце.

23

Геннадий Барсуков ехал на встречу с Тарханом. Ему не нравилось, что покупатель прибыл на сутки раньше намеченного срока. По правде говоря, ему не нравилась сейчас и сама предстоящая сделка. Однако он первый выступил ее инициатором, получил аванс, и отступать теперь было себе дороже. Тархан серьезный человек. И масштабный.

Еще лет десять назад Тархан был одним из полевых командиров и в сводках «федералов» именовался не иначе, как главарь боевиков. Но история учит: если ты убил одного-двух человек — ты преступник, а если сотню-другую — с тобой ведут переговоры. Так произошло и с Тарханом. Амнистия и политический гуманизм, умноженный на государственную целесообразность, — страшная сила, неподвластная морали. Непостижимым образом Тархана наградили высоким орденом, присвоили генеральское звание и дали должность командира батальона в МВД родной республики. Он мог теперь не прятаться и открыто разъезжал в сопровождении тех же братьев по оружию, получая за это официальную зарплату.

Только что-то не заладилось в его отношениях с президентом республики, а может, взялись за дело непримиримые «кровники». Так или иначе, но в результате перестрелки погиб брат Тархана, а мощный фугас под колесами бронированного автомобиля заставил молодого генерала-орденоносца долго лечить ранения, отказаться от должности и покинуть республику. С тех пор имя Тархана если и попадало в прессу, то обязательно в связи с покушениями, имевшими место даже за границей. Знающие горцы уверяли, что Тархан обязательно поквитается с врагами. Дайте только время.