Светлый демон

Клиент не из пугливых, убедилась я. Он привык к виду оружия и знает, что Барсуков обладает реальной силой, против которой не отважится пойти непонятный капитан МЧС. Я рывком отклеила усы, сунула их в карман и неожиданно выстрелила. Ближайшая к доктору пробирка разлетелась вдребезги.

— Рука дергается, когда меня нервируют. — Я рисковала, хлопок от выстрела был достаточно ощутим в закрытой бетонной коробке. Но выхода не было. Женщине, даже вооруженной пистолетом, в отличие от мужиков, приходится доказывать серьезность своих намерений.

Сжавшийся в комок Доктор осторожно открыл глаза. Теперь в его голосе звучал явный испуг.

— Вы — женщина?

— И очень злая! Итак, кто ты такой?

— Я ученый, биолог.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Меня пригласили для исследований. Когда-то я жил в этом городе, а потом уехал в Москву. Я веду научную работу.

— В подвале, на живых людях?

— Ну что вы…

— Одного из которых сожгли и закопали, а другого хотели шлепнуть, но он сбежал.

Глазки Доктора вновь забегали.

— Кто вам сказал? — промямлил он.

— Что ты вколол Николаю Субботину?

— Так это Субботин растрепал? Где он?

— Что было в ампуле?

— Если вы знаете, где Субботин, лучше сообщить Барсукову. Это важно и срочно. Поверьте! — Доктор нервно взглянул на наручные часы.

— Что было в ампуле?

— У нас мало времени. Позвоните Барсукову. Вот…

— Руки!

— Я хотел достать телефон. Он у меня во внутреннем кармане. Только под землей связь не берет. Надо выйти.

— Мы выйдем, когда ты всё объяснишь.

— Но…

— Вижу, разговор у нас не получается. Придется тебе вколоть сыворотку правды. — Всю противоположную стену бункера занимали несгораемые шкафы, один из которых был открыт. Я еще раньше заметила в нем ряды ампул. Отступила и взяла несколько с разными обозначениями. — Какая? Говори!

Доктор молчал.

— Тогда буду колоть все подряд. Не боишься передоза, биолог?

Женщины в отличие от мужчин тщательно подходят к одежде. Это я для мужиков объясняю. Вы криво улыбнулись? Напрасно. Вас раздражает, как долго жена собирается в ресторан, в гости и даже на нелюбимую работу. Вам кажется, что она впустую тратит время. Вы весь такой оптимально-рациональный и высокоинтеллектуальный не можете понять, зачем ей такая неподъемная сумочка? Тогда почему, как только вам что-то понадобится, вы сразу обращаетесь к ней? Вам вечно то жарко, то холодно, то продувает, то натирает пятку, а дождик всегда застает врасплох. Где ваш зонт? А перчатки? Я уж не говорю про такие мелочи, как расческа или платок.

Зато она — очаровательная и предусмотрительная — месяц продержится со своей сумочкой на необитаемом острове, будь он хоть в тропиках, хоть за полярным кругом.

Вот и я, собираясь на задание, экипируюсь по полной.

Я сунула ампулы в вертикальные внутренние кармашки куртки, похожие на патронташ, и извлекла пластиковые петли-затяжки, всегда хранящиеся в одном из многочисленных карманов походных штанов. Производители и торговцы скрепляют ими товары. Эффективные штучки: тоненькие, но не порвешь.

Я припугнула Доктора и ловко притянула его запястья к поручням кресла.

— Вы не смеете! — шипел пленник.

— Жаловаться будешь в Брюсселе. А сейчас приготовься к процедуре.

— Нет!

— Тебе можно колоть, а мне нельзя? Дискриминация по половому признаку. Итак, с какой начнем? — Я вооружилась одноразовым шприцем, из вскрытой упаковки, и взяла первую попавшуюся ампулу. — Эта тебе нравится?

— Только не ее!

— Тогда какую? Или сам расскажешь то, что знаешь?

— Я готов. Я расскажу. Я, конечно, всё расскажу! Я подневольный человек, наемный сотрудник, мне нечего скрывать! Это были обычные эксперименты, самые обычные — рутина. Я всего лишь научный сотрудник. Конечно, результаты я должен докладывать заказчику, тому, кто меня нанял, полковнику Барсукову. И было бы лучше, если бы он присутствовал здесь. Но если вы настаиваете, я не буду скрывать…

Доктора словно прорвало. Он болтал без умолку, излишне громким голосом, ерзал на стуле, к которому был примотан, его испуганный взгляд метался от моего лица к руке со шприцем и еще куда-то за спину. Но ничего конкретного он не сообщал. Он лишь создавал шумовой фон, чтобы скрыть другие звуки.

Когда я это поняла, было поздно.

Мой пистолет, который я положила на стол, чтобы освободить руки для инъекции, отлетел на пол, а в спину под лопату уперся ствол чужого оружия.

31

Семнадцать лет назад в разгар лета меня выпустили из психиатрической клиники. Всучили документы и вытолкнули за ворота. Я сидела на пыльной остановке, пропуская один редкий автобус за другим. Куда пойти, я не знала. В прошлой жизни у меня была семья: любимый муж и прелестный сынишка. Сейчас у меня нет ничего. Нет даже денег на автобусный билет.