Светлый демон

Но вот недавно, собравшись в Валяпинск, я обнаружила внутри себя потайной чуланчик. И неосторожно открыла заколоченную дверцу. Маленький кусочек прежней Светы, сохранившейся в нём, взволнованно затараторил: «А вдруг он выжил? Ведь тела так и не нашли. Чудеса бывают. Ты верь и ищи! Твой сын жив». С тех пор этот голос не давал мне покоя. И я вернулась сюда из-за него.

На кладбищенском обелиске я увидела два родных имени: Николай Демьянов и Коля Демьянов. Отец и сын были похоронены в одной могиле. Их годы смерти совпадали. Николай погиб молодым, как и большинство на этой аллее. А у Коленьки разница между датами составляла ужасно мизерные девять месяцев.

Вот я и нашла вас. Проклятый чулан со старьем можно замуровывать.

Я не помню, когда плакала в последний раз. Теперь знаю. Стебли цветов, недавно вынутых из ведра с водой, казались сухими по сравнению с моими щеками. Я положила на могилу двадцать две хризантемы. По числу месяцев, когда была счастлива девушка-сирота по имени Света Демьянова.

Не помню, как покинула кладбище. Хотя главное и самое страшное прояснилось, без ответа остался еще один вопрос из прошлого. И я решила идти до конца.

В город я въехала в форме капитана МЧС, старательно наклеив усы. Пока что вызывающий прикид меня не подвел.

Где-то рядом заиграли колокола. Такого в Валяпинске моей юности не доводилось слышать. Я остановилась, приоткрыла окно. Жилые дома загораживали обзор, звон, как и подобает, шел сверху.

…Лет пять назад, в период особой тоски, вот так же я сидела в машине и слушала колокольный звон, раздававшийся из-за старинной кирпичной стены. Был унылый осенний день, когда уже опала листва, под ногами хлюпает грязь и еще не выпал снег. Я уже часа два сидела под стенами женского монастыря, не решаясь войти. Зачем я сюда приехала, я сама себе не могла объяснить. Хотелось и поговорить, и помолиться, а может, вообще отринуть неправедную жизнь и остаться в духовной обители навсегда.

Конечно, это была утопия. Я не помнила, чтобы меня крестили. За всю жизнь в храм я заходила дважды, и то — следя за клиентом, а как ведут себя в монастыре, совершенно не знала.

Звон монастырских колоколов стих. Из ворот потянулись прихожане, многие рассаживались по дорогим машинам. Мне показалось, что ворота скоро закроют, и я поспешила внутрь. Ноги вывели меня к главному собору. На стертых ступенях я столкнулась с двумя монахинями в черных одеждах. На груди старшей из них поблескивал золотой крест.

— Без платка не следует входить в храм Божий, — сказала та, что с крестом. Она мирно изучала меня, а молодая спутница смотрела осуждающе.

Конечно же, у меня был платок. Я недолюбливаю дамские сумочки, они сковывают руки, их можно потерять в случае бегства, а это — ворох улик. Я ношу сумочку, если требует имидж. Какая же дама на каблуках без этого пухлого довеска. В остальные дни предпочитаю просторную одежду с многочисленными карманами. Я шлепала себя по бокам, рылась за пазухой и шифоновый платок, уместный больше на пляже, нашла не сразу. Что-то в моей растерянности тронуло пожилую монахиню.

— Какая печаль привела тебя к нам? — спросила она.

Если бы монахиня произнесла любое другое слово, я развернулась бы и ушла, но «печаль»… Она попала в самую точку. Я набрала воздуха, чтобы ответить, и застыла. Глаза косили на ту, которая осуждала.

— Иди, сестра, — вновь угадала мое настроение пожилая монахиня, обратившись к молодой.

— Хорошо, матушка.

Здесь каждая обретает мать, позавидовала я, и все между собой сестры. У меня никогда не было ни той, ни другой.

— Что грызет тебя? — спросила матушка, когда мы остались одни.

— Я убивала людей, — выпалила я. — Мне за это платили.

Повисла тишина. Ее лицо не изменилось. Ни осуждения, ни сочувствия. Мудрые глаза наполнены вниманием. Она спросила:

— Ты думаешь, что это ты вершила судьбы людей?

Я молчала.

— Ты думаешь, если бы отказалась, они остались живы?

Я окончательно растерялась. Я была готова услышать нотации о грехе и спасении души, требование раскаяться и помолиться, но вместо этого матушка произнесла слова, которые меня потрясли:

— Запомни раз и навсегда. Случайной смерти не бывает.

Монастырь закружился вокруг меня. Стены, купол, палаты, клочки разорванного неба. А ветер нашептывал: «Случайной смерти не бывает. Не бывает, не бывает…» Меня накрыло странное утешение. Может, оттого я так метко стреляю, что мою руку направляет неведомая сила.

Матушка не повела меня в храм и не посоветовала молиться. Она сделала лучше — подарила мне черепаху.

— Тебе надо о ком-то заботиться. Сама не заметишь, как станет легче. У нас живет черепаха, ее потеряла здесь маленькая девочка. Это самец. Мы назвали его Елпидифор. Возьми его себе.

Матушка протянула коробку. Я достала изнутри несуразную животинку, готовую в любой момент исчезнуть под панцирем от мирской суеты. Сначала Елпидифор прятался, потом высунул шею и долго рассматривал меня черными глазами-бусинками.

— Пифик, меня зовут Света, — представилась я.