Светлый оттенок тьмы (СИ)

- Что? - вскипел Орест, - да я сейчас тебе зеньки вырву за такие слова. Я княжич. Думай, что говоришь.

- Как скажешь, княжич. Мне всё равно, как тебя называть.

- Орест, княжич Кош.

- Ну, ты замудрил, - усмехнулся копальщик, - я столько не запомню. Синемордый как-то проще. Но, так и быть, стану звать тебя княжич.

Орест вскипел от злости, однако, разглядев за спиной копальщика несколько каменных людей, убавил пыл.

- А тебя как величать?

- Просто, Хрунька.

Орест едва сдержался, чтобы не прыснуть. В этих краях страсть как любили каверзные имена. Интересно, этот тоже подкидыш?

- Ну, так будешь есть? - напомнил Хрунька.

- Буду.

- Так идём.

Копальщик указал на дверь и посторонился, пропуская Ореста. В коридоре их уже поджидала стража - с десяток каменных верзил. Никто из них не приблизился, однако все десять сопровождали Ореста и Хруньку, пока они шли по широкому коридору, сложенному из зеленоватых камней. Княжич глядел во все глаза, стараясь запомнить путь, и заглядывал в приоткрытые двери.

- Силься-не силься, а отсюда не сбежать, - сказал Хрунька, наблюдая за его уловками.

- Ты здесь тоже пленник?

- Ну, как сказать... Когда-то меня пригнали силой. Но со временем прижился.

- Значит, можешь свободно передвигаться?

- Э, браток. Если вздумаешь улизнуть, на меня не надейся. Пустое это дело.

Наконец, они пришли в довольно просторную комнату. Окна были огромными, и Орест примерился, сможет ли быстро выскочить. Однако ставни тут же захлопнулись.

- Давай, ешь, - велел ему Хрунька.

На большущем столе стояла тарелка с варевом, тут же лежала ложка. Больше ничего не было. Орест вздохнул, уселся за единственный стул и стал хлебать. Было не сильно вкусно, но другой еды не было. Неизвестно, когда ещё покормят. Он быстро доел, огляделся вокруг, заметил чан с водой и небольшой черпак. Встал, зачерпнул воды и выпил. Вода оказалась холодная, будто из родника, и немного солоноватая на вкус.

- Ты бы, княжич, так опрометчиво не пил, - сказал Хрунька.

- А то что?

- Был бы ты упырём, тотчас же издох.

- Разве я похож на упыря?

- Мало кто из прихлебателей упырских похож. Их тут немало шляется. И всяк, кто рядом с их источником побывал да поймал жертвенную искру, отведав серебрицы, испускает дух.

- Славно! А где такую серебрицу достать?

- Это каменных большой секрет. Где-то глубоко в горах есть родник. Они оттуда возят.

- Стало быть, задумали извести упырей?

- Что-то слишком болтливый, - Хрунька прищурил правый глаз, - здесь таких не любят. Если поел, ступай на кухню. Там тебе дело дадут.

- Чего? - удивился Орест, - какое дело?

- А ты думал, тебя просто так будут кормить? Бездельников у нас нет. Все чем-то заняты.

- Но я княжич!

- Да хоть сам князь. Мне всё равно. Будешь трудиться, или по шее дадим. А не поможет - снова дадим. Это дело нехитрое. Да и на твоей роже заметно не будет.

Орест презрительно усмехнулся, затем уставился на Хруньку пристальным взглядом, однако ничего не почувствовал. Совсем ничего. Колдовство в этом дьявольском каменном гробу не действовало. Хрунька это знал, и поэтому так противно скалился.

- Не пойду на кухню. Не княжеское это дело, - Орест сложил руки на груди и упрямо вздёрнул подбородок.

- Твоё дело, можешь мешки таскать.

Орест хмыкнул: мешки таскать плёвое дело.

Однако он и подумать не мог, что вскорости пожалеет об этом.

Спустя полдня, весь покрытый пылью, с лицом, исчерченным полосками пота, стекавшего со лба, Орест едва мог согнуть спину. Мешки были тяжеленными, а копальщики - проворными. Орест едва поспевал за ними, удивляясь, как они могут так резво скакать целыми днями. У него уж и сил не осталось. А к вечеру Орест уже не чувствовал ни рук, ни ног, ни спины. Ужинать он отказался и завалился спать в первый же попавшийся на глаза стог сена.

Сквозь полудрёму он почувствовал, как рядом кто-то сел. Должно быть, охрана. Боятся оставлять его одного. Однако сейчас он и думать не мог о побеге.

- Чудной княжич, - сказал один из его стражей.

- Да просто глупец. Силищи тьма, а разума ни на волос. В одиночку мешки таскать...

- Но таскал. Думалось мне, раньше свалится.

- То мы завтра поглядим.

Орест хотел было разозлиться, да глаза слипались. Он ещё немного послушал пустую болтовню копальщиков, и провалился в сон.

На следующий день Орест трудился уже не так рьяно. Берёг силы да слушал, о чём народ говорит. Болтали копальщики немало, однако всё пустое. Но, что было занятным, им, похоже, нравилось у каменных людей. Несколько раз за день устраивали отдых, попивали хмель да горлопанили срамные песни. А вечером приоделись и куда-то пошли.

Орест уже не валился с ног, поэтому увязался за ними.

Оказалось, в лагере были женщины, и было их немало. Страшные, бледные, с узкими глазёнками и торчащими, как пакля, волосами. Но копальщики вовсю бросали влюблённые взгляды - ещё быть, столько за день вылакать пойла! Тут и кобыла будет мила.

Одна из них подкатила к Оресту и расплылась в кривозубой улыбке.

- А ты красавчик!

- И ты красотка. Только вот я женат.

- Верный, значит? - поморщилась копальщица, - или мало выпил?

- Эй, Варяшка, отстань!