Светлым магам вход воспрещен

– Проклятие, ты меня чуть не угробил! – рыкнул нам в спину инкуб.

– Теневой коридор сам найдешь, – бросил Торстен-старший.

– Как ты понял, куда он меня затащил? – спросила я прежде, чем мы нырнули в темноту.

– Раньше Рой здесь любил прятать женщин от бабки Триши, – хмуро отозвался тот. – Понятия не имею, что в нем находят.

Мы вернулись в бальный зал за минуту до полуночи. Толпа, удивленная внезапным исчезновением хозяина праздника, поспешно расступилась, открывая ему дорогу к спящей ритуальной чаше. Ристад без пиджака, в белой рубашке с поблескивающими рубиновыми запонками застыл перед чашей, от раскрытых ладоней заструился полупрозрачный черный дымок. Живая картина погасла, свет померк. Тени вокруг ожили, отделились от стены, вылезли из углов. Они беспорядочно заметались в воздухе: носились обрывками тьмы, сливались воедино, точно чернильные кляксы, и снова разрывались на клочки. В ритуальной чаше вспыхнуло черное пламя.

Казалось, что мне на плечи легли ледяные ладони. Давили, пытались заставить согнуться. Постепенно все присутствующие и даже Кэтти опустились в низком поклоне. Остались лишь мы с Ристадом. Я держала спину ровно, сжимала кулаки, гася светлые чары. Казалось, будто в хребте появился стальной прут, не позволяющий преклониться перед темным магом.

Замок встряхнулся, и пламя погасло. Восхождение свершилось.

Сбросив тяжесть мощной магии, люди начали выпрямляться. Глаза всех присутствующих были одного цвета – цвета глаз нового хозяина клана. Постепенно лица прояснялись, радужки возвращали естественные оттенки. Вновь разгорелся свет, а воздух утерял густоту. Спало всеобщее напряжение, и по бальному залу заклубились возбужденные шепотки.

– В ночь восхождения любой темный маг имеет право просить благословения у силы, – проговорил Ристад, обводя присутствующих непроницаемым взглядом. – Предложите достойную цену.

Едва ритуальная фраза была произнесена, Шейнэр выступил вперед. С решимостью он приблизился к чаше, бросил золотую монету в качестве подношения и твердо проговорил:

– Я прошу родовую магию благословить мой брак, а моих будущих детей наделить темной силой. Они всегда будут служить клану!

Народ замер в ожидании. Секунды текли, медленные и тягучие. В зале недоуменно зашептались, кто-то громко кашлянул. Чаша по-прежнему оставалась безжизненной.

– Что, не загорелось? – забубнил кто-то у меня за спиной.

Шейнэр замялся, с чудовищным разочарованием, словно она не оправдала возложенных надежд, посмотрел на невесту. Пожалуй, никогда Кэтти не была красивее, чем в тот момент, когда осознала, что темная магия ее не приняла.

– Шейн, все хорошо, – нашла она в себе силы поддержать любимого. – Мы говорили об этом. Ничего страшного не случилось.

Сестра сделала шаг к жениху. И он отшатнулся…

Кэтти порывисто развернулась, подхватила юбки и, проталкиваясь сквозь толпу, которая и не думала пропускать опозоренную невесту, выскочила из зала. Мгновенно опомнившийся Шейн бросился следом. Я было дернулась за ними, но Брунгильда схватила меня за локоть:

– Дай им поговорить.

И тут случилось то, чего никто не ожидал, даже всевидящая тетушка. По залу шустренько, не боясь и волоча за собой облезлый хвост, пробежала потерянная четвертушка курсового проекта Нестора. Какая-то особенно нервная ведьма тоненько завизжала, словно никогда прежде не видела зомби-крыс. А еще говорят, что в каждой семье темных обязательно рождается некромант!

– Время идет, а она по-прежнему бегает… – обреченно вздохнула Брунгильда.

Воспользовавшись заминкой, я вынырнула из бальной залы и бросилась в хозяйское крыло. Кэтти успела натянуть пальто, кособоко напялить шапку и теперь воевала с кольцом, не желающим покидать насиженное место на безымянном пальце.

– Мы уезжаем, Агнесс, – бросила она.

– Прямо сейчас?

– Да! Вещи потом пришлют в Глемин.

– Как скажешь, – тихо согласилась я.

– А знаешь? Мерзавец Шейн даже не зашел! – всхлипнула сестра и наконец сорвала кольцо.

В высоком напольном зеркале по-прежнему бежали события, случившиеся в нашей комнате этим днем: сборы, разговоры, счастливые объятия влюбленных, не подозревающих, какой провал их ждал ночью. Я сорвала с рамы невидимую, но ощутимую пальцами паутинку чар. Зеркальная гладь мгновенно прояснилась, из отражения на меня смотрела рыжеволосая незнакомка в алом платье. Пришло время снять красивый наряд и снова превратиться в непробиваемого светлого мага Агнесс Эркли…

Брунгильда приняла новость о немедленном отъезде с привычным хладнокровием: сдержанно кивнула и пообещала дать карету. Она же предложила выйти через задние двери. Прежде чем перешагнуть порог замка, Кэтти оглянулась, проверяя скудно освещенный коридор. По-видимому, ждала, что Шейн все-таки бросится вдогонку, но он не появился.

– Прощайте, тетушка декан. – Я позволила себе обхватить старую ведьму руками. Она стояла прямая как палка, словно не чувствовала зимнего холода.

– Вообще-то, я рассчитывала увидеть тебя до своих похорон, – сухо ответила она, перетерпев объятия. – Мы не выбрали погребальную урну и цветы.

– Я буду вам писать.

– Незачем. Учись хорошо, светлая ведьма.