Светоч русской земли (СИ)

- Сядь, Ляпун! - сказал Варфоломей. - Со мной ли, с Господом, а тебе говорить придётся!

Ёрш засопел, вскинул зраком и протянул:

- С Го-о-осподом?! Да ты не от Ево ли, часом, идёшь?

Лицо Варфоломея стало наливаться румянцем. Глаза отемнели. Настал тот миг, который приходит перед боем или взрывом бури.

Перед ним, в глиняном светильнике, прыгая, мерцал огонёк, выхватывая из темноты то стол, заваленный обрезками кожи и шкур, деревянными и железными скребками, сдвинутой к краю прокопчённой корчагой с варевом и полукраюхой чёрного хлеба, то пузатую, глинобитную печь, то полицу с глиняной и медной утварью, то развешанные над головой сети, то груды копыльев и полуободранные барсучьи туши на полу.

Решившись, Варфоломей сказал:

- Тишу Слизня ты убил?!

Ляпун качнулся, миновав чан с чёрной жижей, и ринулся на Варфоломея, схватив его измаранными в крови руками за грудки. Варфоломея шатнуло взад и вбок, но он устоял и сжал, выворачивая запястье, руки Ерша. Минуты две боролись, но вот Ёрш ослаб, его руки разжались, и он, отпихнутый Варфоломеем, отлетел до середины избы.

- Уйди-и-и! - взвыл Ляпун и, сгребя обугленную деревянную кочергу, ринулся на Варфоломея. Они сцепились. Но теперь Варфоломей ожидал нападения. Схватив на замахе и свернув в бок и вниз, он вырвал кочергу из рук Ерша, и, толкнув его так, что тот, отлетев за кадку, не удержался на ногах и сел на пол, ударил кочергу о край кадки, переломив пополам, и бросил обломки под порог. - Та-а-ак! - процедил Ляпун, следя за Варфоломеем. - В моём дому меня же... Та-а-ак... - протянул он, вскочил на ноги, принял руки в боки и захохотал. - Да ты чево? - сквозь смех сказал он, - чево надумал-то? Будто я? Ето я, значит, Тишку убил? Ха! Ха! Ха! Ха! Ха! - Он захохотал так, что у Варфоломея шевельнулась неуверенность в душе: а вдруг всё, что говорили про колдуна, - оговор. Но тут он приметил, что глаза у Ерша не смеются, а высматривают. И он стоял и ждал, глядя в лицо Ляпуну, а тот всё хохотал, всё натужнее, и уже видно было, что и не до смеха ему, и, почувствовав, наконец, что больше продолжать не следует и что незваный гость всё равно ему не поверил, он оборвал смех, сказав. - Ну, вот што, глуздырь! Потешил меня, а теперя ступай отсель, пока я пса с цепи не спустил! Ну?! - рявкнул он, шагнув к Варфоломею.

Варфоломей поднял правую руку, намереваясь схватить колдуна за воротник.

- Ты убил, - сказал он, - и должен покаяти в том!

- Тебе, што ль, сопливец? - сказал, щурясь, Ляпун и взревел. - Вон! В дому моём!! Вон отселе!!!

И кинулся на Ворфоломея. Но Варфоломей, изловчась, рванул его к себе за предплечье и, развернув на прыжке затылком к себе, толкнул в угол, в груду копыльев.

 - А, так... ты так... Ну, постой, погоди... - бормотал Ёрш, возясь на полу, не поворачивая лица к Варфоломею, а руками ища оружие.

- Оставь, Ляпун! - сказал Варфоломей. - Меня не убьёшь, да и не с дракой я к тебе пришёл.

- Не с дракой? - сказал Ляпун, стоя на коленях и не оборачиваясь. - А хозяина в ево дому бьёшь! Да и небыль сплёл на меня. Ково я убил?! - прокричал он, вскочив и повернув к Варфоломею искажённое, едва ли не со слезами лицо. - Ково? Ну?! Ково? - бормотал он, наступая на Варфоломея. (Варфоломей в руке колдуна приметил сапожное шило).

- Тишу Слизня ты убил! - сказал Варфоломей и, сделав шаг вперёд, схватил Ерша за запястье. - Брось!

Шило упало и закатилось под кадку. Колдун исподлобья уставился на Варфоломея. Его взгляд давил и Варфоломей, вспомнив, что говорили про дурной глаз Ерша, начал про себя читать Иисусову молитву. Колдун пытался взглядом устрашить Варфоломея, пока, наконец, не понял, что он ему - не по зубам.

- Молод, - процедил он сквозь зубы, - а уже...

- Не пугай, Ляпун, - сказал Варфоломей, выдержав взгляд колдуна. - Покайся, лучше!

- Каяти мне не в чем! И ты мне - не указ! Мёртвое тело - дело наместничье. К Терентию Ртищу иди, коли доводить хочешь. Токо преже докажи, что я ево убил, а не кто другой! Да ево и не убили, а бревном задавило, слышь?

- Слышу. Ты убил. Я был на месте и смотрел те деревья. И не скоморошничай передо мной! Ты убил, - сказал Варфоломей.

Наступила тишина. Наконец он поднял на Варфоломея взор и сказал с ухмылочкой:

- А хошь и убил, не докажешь!

- Ты должен пойти и покаяти в том! - сказал Варфоломей. - И сначала не к Терентию Ртищу, а к батюшке Никодиму.

Ляпун шатнулся, подумал и, усмехнувшись, склонил голову набок:

- С тем и пришёл ко мне?

- С тем и пришёл, - сказал Варфоломея.

- Молод ты ишо! - сказал Ляпун, покачивая головой. Он уже заметно отрезвел. - Молод и глуп. Кто ж на себя доводит? Ты хошь видал таких? Али, может, тово, в житиях чёл? Дак и всё одно, не твоё то - дело! Был бы мних, старец, куды ни шло! А таких, как ты, много ходит, да всем, поздно ли, рано, окорот быват, внял? И не тебе о правде баять, да о душе! Ково за правду ту наградили и чем? Какая мне с того придёт корысть? Петлю накинут да удавят! Всяк в мире сём за свою выгоду держится! Ты мне: покайся! А я тебе: не хочу! Вот и весь сказ! Ну и... иди... Иди, говорю, ну!