Светоч русской земли (СИ)

Алексий вышел в сени навстречу молодому старцу. Посмотрел, просквозив взглядом, и, уверясь в чём-то, троекратно облобызал Сергия, отослав его в церковь и к трапезе.

Глава 6

И вот они сидели друг против друга: Алексий, русский митрополит, и прежний светлоокий юноша, ставший настоятелем монастыря, и Алексий не знал, о чём ему говорить. Он прочёл и перевёл Сергию послание патриарха, где после цветистого обращения и похвал следовал, со ссылкой на пророка Давида, призыв устроить общее житиё: "Что может быть добро и красно более, нежели жити братии всем вкупе? Потому же и аз совет благ даю вам, яко да составите общее житиё! И милость Божия, и наше благословение да будет с вами". И они опять смотрели друг на друга, и Сергий молчал, поглядывая; его вопрошание ясно без слов: вот я - здесь, и что повелеваешь ты мне теперь, Алексие?

И Алексий, уставно долженствующий ответить нечто, похвалив общее житиё, сбился и спросил не о том и не так, как пишется в житиях:

- Возможешь ты, брате, поднять ношу сию?

Сергий молчал, улыбаясь. И Алексий, поняв, что спросил не о том, спросил, гневаясь на себя:

- Примут?

- По велению русского митрополита! - сказал Сергий и добавил, помедлив. - Тогда - возмогу.

И, наверное, Сергий - опять прав, и он, Алексий, восхотел большего и скорейшего там, где невозможно ни то ни другое. И игумен, ныне сидящий перед ним, по-прежнему крепок и твёрд, и не стоило Алексию сомневаться в нём даже и в мыслях. Но не уже ли изменить души немногих иноков, по своей воле сошедших вместе, труднее, чем изменить судьбу государств и участь престолов? "Да, - ответил ему взгляд Сергия. - Да, отче, труднее! И не спеши, дай мне нести сей крест и вершить как должно по моему разумению!"

- Мне, отче Сергие, нельзя ныне оставить Москву даже на час малый, - сказал Алексий, глядя в глаза старца. - Но я пошлю с тобой своё рукописание, и от себя бояр и церковный клир, вкупе с епископом Афанасием! Довольно сего?

- Сего - довольно, - подумав, ответил Сергий.

- Мыслишь ли ты, - спросил Алексий, кладя руки на подлокотники кресла и наклоняясь вперёд, - что минуют которы на Москве и снизойдёт мир в сердца злобствующие?

- Боюсь, владыко, что не будет сего! - ответил, помедлив, Сергий. - Иное, хотя и скорбное, должно дойти до предела своего и разрешить себя, яко нарыв, который не прежде изгоняется телом, чем созреет и вберёт в себя всю скверну и гной!

Два-три года назад Сергий ещё не говорил так жёстко и прямо, отметил про себя Алексий, начиная догадываться, что изменилось в Сергии и почему тот как бы нарошно не спешит на своём пути, но и не отступает вспять. Да, если возможен новый Феодосий на Москве, то это - он!

- Надобна ли моя помочь обители? - спросил Алексий и поймал себя на давнем воспоминании: когда-то так же спрашивал он Сергия, и о том же, и он отверг в ту пору помощь. И услышал знакомые слова:

- Обитель ныне - изобильна всем надобным для неё, а излишнее - опасно для мнихов! Может, - прибавил он едва ли не в утешение митрополиту, - егда создадим общее житиё, возможет явиться нужда в чём-либо, но тогда посланные к тебе уведают о том в свой час!

Что-то ещё надо спросить, о чём-то сказать, о самом нужнейшем ныне, а может, жаль отпускать от себя этого монаха, в котором Алексий начал сомневаться в пути, а теперь не может отпустить от себя, чвствуя истечение светоносной силы, которой так не хватает порой ему, взвалившему на себя бремя мирской и духовной власти?!

- Мыслю, Алексие, земля наша способна к деянию, токмо ей надобно время для собирания сил. Возможно, слабый князь - и благо для нынешней поры? - сказал Сергий. - Тому, кто - препоясан к деянию, ждать или медлить бывает не вмоготу!

- Спасибо, Сергие! - сказал Алексий, и бледный окрас проступил на его щеках. Он говорил о море, о буре, едва не погубившей корабль, о своём обещании создать монастырь, и Сергий опять наклонил голову, поняв ещё не высказанную просьбу. - О настоятеле новой обители, сего же хощеши от меня, повещу тебе через некоторое время!

И опять сказано всё. Время нужно на то, чтобы ввести общежительный устав и на нём испытать каждого из своей братии. Сергий и тут не торопится, и опять он - прав.

Шли часы, мерк свет за окном, а митрополит, отложивший все иные заботы в сторону ради этой беседы, всё не мог расстаться с Сергием, без работы которого он не мог бы, пожалуй, вершить и свои подвиги.

Глава 7

Станята попал в Троицкую пустынь уже спустя месяц после того, как было в присутствии епископа Афанасия и посланцев Алексия прочтено послание Филофея Коккина и совокупным советом братии приговорено устроить в обители общее житиё.