Светорада Золотая

Солидный мужик ключарь, уже извещенный о приезде гостей, встретил их у ворот, окруженный немногочисленной челядью. И он сам, и дворовые люди держались важно, словно давая понять, что они не чета полудикому местному люду, – все в крашеной одежде, аккуратно подстрижены скобой, борода у ключаря широкая, как у боярина. И хотя, поднося гостям положенную чашу, ключарь и принялся сокрушаться о смерти хозяев, но делал это как-то наигранно, без особой искренности. А что ему? Он тут сам хозяин, и, кто бы ни завладел теперь этим богатым лесным поместьем, он сразу увидит, в каком порядке тут все содержится. Ключарь едва сдерживал самодовольную улыбку, когда сообщал, что у него все готово: перины в опочивальнях взбиты, пиво сварено, а банька будет готова сейчас. А не захотят гости в баню, так прислуга их к ближайшему озеру проводит. Мыло-то в хозяйстве имеется, да и мягкие льняные полотна, чтобы утереться после купания.

Светорада, как только спешилась, выразила желание пойти окунуться в холодную озерную воду. Потвора, поглядев на вялого после дороги и бессонной ночи Ингельда, заторопилась с ней, а Теклу Стема на руках отнес в терем, уговорил старушку не волноваться и еще передохнуть.

Потом пошел расседлывать Пегаша. Прибывший помочь служка, наглый, как всякий долго живущий без хозяйского присмотра холоп, стал посмеиваться, увидев полные тулы, притороченные к седлу пегого коня Стемы.

– Али думаешь, паря, у нас стрел для охотничьих забав не имеется? Али в поход собрался?

Стема двинул его ладонью по затылку для острастки и велел проводить в баню, где уже парились на лавках Ингельд и остальные кмети.

После бани всех стало клонить в сон. Прошествовала и Светорада в свою горенку – с распущенными после купания мокрыми волосами, оставив без ответа вопрос ключаря: как, мол, водичка? Стема окликнул ее, спросив, не желает ли чего, но она только покачала головой, даже не взглянув на него. И опять Стема был озадачен: как быть, если княжна его почти не замечает? А ведь подоспело время, когда все должно решиться. И еще подумалось: хорошо, что Кудияр не поехал с ними. Не хотелось бы вмешивать отца в такое дело. С Ингельда какой спрос, а вот когда Кудияр собрался с ними поехать, Стема струхнул. Хвала Доле, что княгиня Гордоксева удержала при себе Кудияра. Сказала: хочу, чтобы со мной до конца оставался близкий человек, который поддержит в трудную минуту. И как ни переживал Кудияр решение своей давней и единственной лады, отказать ей не посмел.

После трапезы в охотничьем тереме все будто вымерло. Гости отдыхали, а челядь притихла, не желая их тревожить. Было душно, тихо, даже птицы не щебетали, собаки и те попряталась в холодок от зноя, на деревьях ни один лист не шевелился.

Однако Стема пока не решался уйти отдыхать и бродил среди построек. Обошел крыльцо с украшенными витой резьбой мощными подпорами, прошелся по крытой галерее, огибавшей терем вдоль всего строения. Крытые гонтом[121] крыши блестели на солнце, бревна кладки еще не потемнели от времени. И такое богатство да в лесной глуши! Что ж, умел пожить для себя Эгиль Золото – да будет легок его дух.

Но сейчас Стеме было как-то не по себе от воспоминаний о погибшем князе. Так и казалось, что душа Эгиля смотрит с небес на хозяйничающего в его усадьбе парня, который замыслил недоброе. Чтобы стряхнуть это внезапно нахлынувшее неприятное ощущение, Стема прошел на задние дворы. Вернее, задними назвать их было трудно, поскольку располагались они немного в стороне, за раскинувшимся между теремом и хозяйственными службами обширным садом. Когда-то по велению рачительной Гордоксевы сюда пересадили из леса дикие яблони и груши, и при заботливом уходе они славно разрослись и плодоносили.

Стема прошел поддеревьями туда, где виднелась ограда из мощных, заостренных сверху бревен. Долго разглядывал каждое бревно, будто пытался что-то найти. И нашел-таки. Нащупал на оструганной древесине под прилипшими паутинками и пылью знакомую щель, надавил, поддал плечом. И получилось: одно из бревен отодвинулось, образовав лаз. Давно, еще когда Стема рос в семье Эгиля и со всем княжеским двором приезжал сюда в охотничий сезон, они, тогда еще ребятишки, устроили для себя этот проход в стене, о котором никому не говорили. Через этот лаз они тайком от взрослых убегали в лес. В те времена Асмунд еще был здоров, а Ингельд не брил голову; он был самым старшим из них, сильным и покладистым. Вот хитрый Стема и уговорил Ингельда выполнить всю тяжелую работу. И тот справился, даже хвастался тем, что и опытный плотник не смог бы так незаметно сделать калитку в частоколе. Одно было плохо: тогда им ничего не стоило протиснуться в дыру между бревнами, нынче же Стема едва вылез в нее. С трудом вернув на место вращавшееся на шарнирах бревно, он почти столкнулся лбом с недавно получившим оплеуху челядинцем. Тот при виде неведомо откуда взявшегося Стемы остолбенел от страха.

– Откуда тебя нелегкая принесла? С неба что ли свалился?