Светорада Золотая

При появлении княжны Ольга поднялась со скамьи, но не спешила поклониться. И было в ее лице что-то такое, отчего Светорада не стала настаивать на том, чтобы ей оказали почтение. Все-таки Ольга – названая дочь Вещего, что, однако, не прибавляло Светораде симпатии к деве-воину.

– Что делает у тебя наша гостья? – обратилась княжна к брату, не спуская с Ольги строгого взгляда.

– Я позвал. Мы о всяком беседы ведем. Ну, а ты…

– Я велела собрать наших на старом месте у заветного дуба. Может, приказать, чтобы и тебя челядинцы туда доставили?

Но Асмунд отказался. Даже заметил сестре, что взрослой княжне и просватанной невесте негоже шастать где-то по ночам, не думая о своем положении и чести. Говорил это Асмунд без особого упрека, да и глядел больше на Ольгу, словно ее мнение для него важно, и это особенно рассердило Светораду. Потому и не ответила ничего, выходя.

Уже закрывая за собой дверь, метнула взгляд на Ольгу. Не понравилось Светораде, как та на нее смотрит, – с какой-то потаенной насмешкой.

Во дворе княжна заметила Потвору, беспечно болтавшую у коновязи с Ингельдом. Ингельд играл ее косой, девушка смеялась. Светорада звонко окликнула ее, погрозила маленьким кулачком, даже ногой топнула. Дай девке волю, так заболтается со своим милым Ингельдом, что забудет, куда ее княжна посылала. И только когда Потвора, подхватив подол длинной поневы,[75] побежала со двора, княжна отправилась распорядиться по хозяйству.

С заднего двора вместе с клубами дыма доносился запах горелой щетины – видимо, разделывали свинью. У большой поварни стояли прибывшие с корзинами улова рыбаки, ожидая, пока управляющий закончит говорить с горбуном, У которого все лицо было в татуировке. Это был слуга хазарина Овадии, но княжна постоянно забывала его имя.

Да и не к чему ей было помнить, сейчас ее волновало другое. Поэтому, когда горбатый хазарин, оставив тиуна, засеменил к ней, она только отмахнулась от него, будто мошку отгоняла. А вот тиуна стала спрашивать, отчего весь двор рыбой пропах, отчего люди ждут. Тот ответил, что не собирался брать у рыбаков их улов, достаточно того, что есть в закромах. Но Светораде это не понравилось. Вот уж поистине за всем нужен глаз да глаз. И она пожурила тиуна за то, что тот закрома опустошает, когда можно свежую рыбу использовать, не трогая запасов. Потому и кликнула ожидавших рыбаков, поглядела, что они принесли. А в корзинах была и острорылая белуга, длиною чуть ли не с подростка, и жирные лососи, мощный сом и крепкий судак, щуки, широкий сазан, окуни. Да уж, будет чем попотчевать люд в трапезной. И княжна распорядилась нести все на поварню. Рыбаки кланялись, благодарили княжну, за то, что не погнали их со двора.

В длинной поварне челядинки приняли у рыбаков рыбу, стали ее потрошить, чистить – только чешуя летела, повеяло свежей речной сыростью. Печь уже была растоплена, как положено, поварихи раскатывали скалками тесто для пирогов. Светорада отдавала распоряжения, велев из более мелкой рыбы сварить уху понаваристее, лук для аромата класть прямо в шелухе, заправлять густой отвар манником, сельдереем и петрушкой. Рыбу покрупнее приказала разделать и зажарить на решетке, сома пропарить со специями, а вот судаков начинить сваренными вкрутую яйцами с зеленью и луком. Из осетра надо бы вынуть икру и, выдержав как следует в рассоле, выложить на большую плоскую тарелку. Ну, и чтобы не было только рыбных блюд, хозяйственная княжна сказала подать копченого сала, балыка и твердого сыра. И каш пусть приготовят – пшеничной и гречневой, да маслом щедро заправят. В кладовых его предостаточно, надо пользоваться, пока не прогоркло. А напитки… Княжна подумала немного, но решила не роскошествовать: вин подавать не надо, пусть лучше откупорят бочонок пива, а также выставят квас и кисель из клюквы прошлогоднего урожая.

Вся в хлопотах, она и не заметила, когда начало смеркаться. Вышла из душной поварни передохнуть. Поварня стояла в стороне от остальных строений. Бревенчатые стены ее были покрыты толстым слоем глины и густо побелены. Светорада неспешно шла вдоль стены, проводя кончиками пальцев по ее шероховатой поверхности. Так дошла до угла, а за ним неожиданно увидела странную картину: там, за свинарником, стояла Ольга, согнувшись, и ее просто выворачивало наизнанку. Светорада быстро отступила в тень, словно устыдившись того, что подглядывает. Отравилась, что ли, чем-то названая дочка Олега? Или… Княжна вдруг вспомнила, как так же пряталась в закутке одна из ее подружек-челядинок Менея Выдумщица. Как потом оказалось, Менея понесла от скомороха Востреца. Но ведь Ольга – воин, она с мечом не расстается, она посадница Вышгорода… что, впрочем, не лишает ее женской слабости.