Светован. Штудии под шатром небес.

— Думаешь, для земли самое главное удобрение? Не менее живит ее доброта твоих рук, теплота твоего сердца. Ее память это хранит… Откуда у земли память? Земля — это тела людей, живности и зелья. Она древняя и мудрая, как мир. А мы до поры до времени ходим по ней. Не деревья, шатаясь, делают ветер, а ветер колышет деревьями. Не земля для нас, а мы для нее.

И я понемногу начал понимать, что дерево для него гораздо больше, чем просто дерево. И трава это не просто наполненный земной влагой стебель. Все для него было живым. Даже огонь. Как-то я долго силился разжечь влажные щепки. "Не горит? — спросил старик. — Дай ему немного соли". Я бросил пригоршню — и пламя весело разгорелось.

Никогда не забуду, как открыл он мне эту "живость". Я поливал капусту, сгрудившуюся зеленым табуном возле орешниковой оградки, а он прививал грушу. Вдруг попросил меня присесть, и сам склонился. Тогда кривым ножом с размаха рубанул хрустящий капустный кочан. И спросил:

— Ты что-то учуял?

— Да, словно скрипучий крик.

— Это одно. А запах, запах уловил?

Я думал, что это мне почудилось: легкий горьковатый дух пролетел над грядками.

— Что это было? — спросил я.

— Раненый кочан оповестил сестер про беду, и другие вздрогнули в предчувствии напасти.

Не только солнце греет зелень, не только вода ее питает, не только земля живит, но и любовь живого мира. И мы тоже в этом живом соцветии. Одна рука берет — другая дает. Семена берут нашу силу в работе и возвращают нам ее плодами. Ведь мы любим растения, животных не только за то, что можно их употребить. Они для нас как примета нескончаемости и обновления всего сущего. И эта прадавняя любовь незримой нитью тянется от зарождения Божьего мира. Потому что и мы малая часть его.

С забавной нежностью относился он даже к бурьянам. Потому что не меньше от них пользы, чем вреда на огороде. Лободу, крапиву, яглицу (он называл ее снеть), бугилу рубили мы на салат. Некоторые бурьяны привлекают птиц и пчел, ведут борьбу с тлей. Или просто радуют глаз в садовых междурядьях: кислица, полевая фиалка, повейка, плющ, очной цвет. А некоторые еще и лечат ("Может, оно как раз и взросло под ногами, чтобы исцелить тебя").

Как-то в порыве восхищения я назвал его старым словом садовник.

— Садовник у нас Один. — А я разве что служитель сада. То есть, слуга.

Возле него я и сам познал немало хитростей земледелия. Сеять надобно только по "женским дням" — в среду, пятницу, субботу. Ежели лягушки затянули свою песню — лучше не сеять. Больной тоже пускай не сеет. Если ты кому-то должен, хорошо бы в этот день рассчитаться. Перед цветеньем следует воздержаться от полива. Бурьян на грядках надо рубить, пока еще не зацвел. Черную смородину поливай щедро. Молодую малину не пускай расти выше, чем на метр. Следует удалять всю прикорневую поросль у деревьев. Пришли холода — надо прищипывать молодые побеги в саду. Чтобы чеснок не начал гнить в земле, следует в каждую лунку добавить по ложке песка. Выполотый бурьян надлежит сжечь. Удобрения под дерево добавлять не возле ствола, а там, где заканчиваются ветки, чтобы подживлять молодые корни…

"Ленивое" дерево можно заставить плодоносить. Для этого следует удалить колечко узенькой полоски коры, а рану замазать садовым варом. Солнечный ожог, заячьи зубы и другое тоже ранят деревья. Светован лечил их щавелем. Мелко рубил траву вместе с корневищем и накладывал толстым слоем, обвязывал мешковиной.

Вредителей растений можно извести самими растениями. Отвары и настои бархатцев очень помогают от тли, ноготков и луковой шелухи — от клещей, пижма и полыни — от гусениц, стручкового перца — от слизней, ромашки — от долгоносика, лопуха — от пылыциков. А табачная крошка, кипяченая полчаса, помогает почти ото всех садовых и огородных пожирателей. Хорошо, чтобы в саду был хоть небольшой водоем, потому что лягушки поедают слизней и улиток. А вокруг грядок с картошкой и клубникой сажают ноготки, которые отгоняют вредителей.