Световой человек в иранском суфизме

Речь идёт вовсе не о физических ощущениях; Наджм Кобра часто намекает на эти цвето-световые явления как на что-то, видимое с «закрытыми глазами», схожее с восприятием ауры. Существует, бесспорно, некая связь и соответствие между цветами физическими и аурическими (или ауральными, «аврориальными») в том смысле, что физические цвета сами по себе обладают некими моральными и духовными качествами, которым соответствует, «с которыми символизируется» то, что выражает аура[65]³. Именно это соответствие, эта символика позволяют духовному учителю отличить эти сверхчувственные восприятия от того, что мы называем теперь «галлюцинациями». Технически же следует говорить о визионёрской аперцепции. Соответствующий ей феномен есть явление первичное и примарное, несводимое ни к чему другому, как несводимо ни к чему восприятие физического звука или цвета. Что же касается органа этой визионёрской аперцепции и модуса того существа, у которого возможно функционирование этого органа, то все эти темы непосредственно связаны с «физиологией светового человека», чьё развитие у Наджма Кобра характеризуется появлением «чувства сверхчувственного». В конце нашего труда мы постараемся наметить связь этого чувства, становящегося частью жизнедеятельности человека, его души, с теорией Гёте, касающейся «физических цветов».

Само собой разумеется, что в схеме мира, предумышленного и подтверждённого мистическим опытом, понятия света и тьмы, светлого и тёмного не являются ни метафорами, ни сравнениями. Мистик реально видит свет и тьму, визуализация которых осуществляется отнюдь не физическим органом зрения. Он ощущает как тень и тьму то состояние, от которого стремится избавиться, те силы, которые влекут его вниз; он ощущает как свет те знамения и приметы которые сулят ему освобождение, указывают направление, откуда его следует ждать, — словом, всё то, что устремляет его ввысь. Не может быть никаких уклонений от ориентации на мир, расположенной вдоль вертикальной оси: вверху — небесный полюс, внизу — колодец тьмы, в котором томится пленённая частица света (в соответствующей маздейской схеме свет находится на севере, тень и тьма — на юге). То, что любая из этих схем явственно перекликается с подробностями манихейской космогонии, а заодно и сохравардийским «Рассказом о чужбине Запада» и с «Песнью Жемчужины» из «Деяний апостола Фомы», подтверждает первый же параграф главной книги Наджма Кобра: «Знай же, друг мой, что объект поисков (морад) — это Бог, а занятый поисками субъект (морид) — это частица света, от Бога исходящая». Иначе говоря, «искатель», субъект Великого Поиска — это пленённый свет, световой человек, [66]⁴.

Таков первый лейтмотив главного труда Наджма Кобра. Эта световая частица стремится освободиться, вознестись к месту своего происхождения. Данный мотив встречается на персидских миниатюрах, в которых заметно манихейское влияние (см. ниже VI, I) и, следовательно, визиализируется визионёрская аперцепция Наджма Кобра. Навстречу языку пламени, вздымающемуся с Земли, нисходит небесный пламенник, в соединении которых Наджм различает или предугадывает присутствие «Небесного Свидетеля», «Сверхъестественного Вожатого», предстающего в этом слиянии как гомолог Совершенной Природы, Нус, , световой проводник Прометея — Фоса. Несомненна связь между освобождением светового человека, цветовыми фотизмами и явлением небесного Вожатого. Эта связь подразумевает необходимое предварительное условие каждого мистического опыта: люди должны сбросить с себя покров, лишающий их способности видеть. «А покров этот не есть что-то внешнее по отношению к людям, он составляет их часть, это покров тьмы, свойственной их тварной природе» (№1).

«Сомкни веки, друг мой, и взгляни на то, что ты видишь. И если ты скажешь мне: я не вижу ничего, — ты ошибёшся. Всё-то ты можешь видеть, вот только темень твоей природы так близка к тебе, что она помрачает твой внутренний взор, и ты не в силах разглядеть эту самую природу. Если же захочешь разглядеть её и увидеть, сомкни веки и отстрани от себя то, что мешает тебе видеть. Путь, ведущий к этой цели, — это духовная борьба. В ней ты должен одолеть и уничтожить своих врагов. А враги эти суть природа, дольняя душа и демон» (№2).