Светозарные гости. Рассказы священников

«Мой отец, к несчастью, умер внезапной смертью без исповеди и причастия. Зная, что покойный был человеком грешным, как и все мы, подверженным разного рода немощам, особенно нетрезвости, я в течение сорока дней с особенным усердием молилась об упокоении его души. Я каждый день подавала посильную милостыню нищим, в особенности просила священников вынимать частицы за его упокоение при совершении литургии, а служба у нас, как знаете, совершается ежедневно. На сороковой день я увидела во сне какую-то большую темную комнату, в углу стоял мой отец, только почему-то маленького роста. Он сказал мне:

— Паша, ведь я жив!

— А почему ты такой маленький? — спросила я.

— Мал я за мои грехи, — ответил он, — только ты продолжай молиться Богу за меня, корми голодных, особенно не забывай проскомидию, и я вырасту.

Он говорил что-то еще, но я не моту вспомнить».

Нужно ли к этому что-нибудь добавить? Ничего, кроме того, что мы обязаны молиться о всех наших усопших, да помилует их Господь по Своей великой милости…

Участие умерших в судьбе живых

Один архиепископ, страдавший приступами необъяснимой тоски, усердно просил себе помощи у Бога. Однажды во время вечерней молитвы он заметил, что в его комнате появился свет. Вскоре он увидел в нем силуэт своей покойной матери.

— Почему ты так горько плачешь, сын мой? — спросила она. — Понимаешь ли ты, чего просишь у Господа? Богу нетрудно исполнить твое прошение, но знаешь ли, чего через это ты лишаешь себя? Ты и сам не знаешь, чего себе просишь!

И, дав ему несколько наставлений, она стала невидима».

***

«Недавно в Троице-Сергиевой лавре умер иеромонах Симеон, его похоронили с подобающей честью. На следующий день, рано утром, один из его духовных детей сидел у себя на кровати и размышлял о том, что ему надо уйти из монастыря. Но вдруг он почувствовал, что около него кто-то стоит. Подняв голову, он увидел отца Симеона, который, подойдя к нему с веселым лицом, покачал головой и сказал:

— Хватит тебе греховным помыслам предаваться, борись и сопротивляйся им, а обители обеими руками держись!»

* * *

«Это было давно, когда я еще учился в коммерческом училище. Я жил на квартире, недалеко от училища, а мои родные жили на Васильевском острове. Мой отец служил чиновником на таможне и занимал казенную квартиру около Биржи. Занятый службой, он редко посещал меня. Однажды ночью, когда я еще не ложился спать и читал учебник, увидел, что дверь в комнату открылась и в нее вошел мой отец, бледный и печальный. Я совсем не удивился его приходу. Он подошел ко мне и сказал:

— Сынок, я пришел тебя благословить… Живи хорошо и не забывай Бога!

Сказав это, отец благословил меня и скрылся, то есть вышел в эту же дверь. Его посещение не удивило меня. Но через час после его ухода ко мне постучали. Открыв дверь, я увидел кучера, приехавшего за мной. Он сказал, что мой отец только что скончался. И действительно, как оказалось, он умер чуть больше часа тому назад, почти в то самое время, когда я видел его у себя в комнате. Тогда я понял, что меня благословил умерший отец!»

Рассказ государя

Однажды вечером или, пожалуй, уже ночью, — рассказывал император Павел I, — я в сопровождении князя Куракина и двух слуг шел по петербургским улицам. Мы провели вечер во дворце и решили прогуляться инкогнито ночью при луне.

Куракин шутил, лунный свет был так ярок, что при нем можно было бы читать письмо и, следовательно, тени были очень густы.

При повороте на одну из улиц я вдруг увидел в глубине подъезда высокую худую фигуру, закутанную в плащ, вроде испанского, и в военной, надвинутой на глаза, шляпе. Он будто ждал кого-то.

Как только я миновал его, он пошел около меня с левой стороны, не говоря ни слова. Я не мог разглядеть ни одной черты его лица. Мне казалось, что его ноги, ступая на плиты тротуара, производят громкий шум, как будто камень ударялся о камень. Я был изумлен, и охватившее меня чувство стало еще сильнее, когда я почувствовал ледяной холод в моем левом боку, со стороны незнакомца.

Обратившись к Куракину, я сказал:

— Судьба нам послала странного спутника.

— Какого спутника? — спросил он.

— Господина, идущего слева от меня, которого, кажется, можно заметить по шуму, который он производит!

Куракин изумился и сказал, что около меня никого нет.

— Как? Ты не видишь человека, идущего между мной и стеной дома?

— Ваше высочество, вы идете очень близко от стены, и физически невозможно, чтобы кто-нибудь был между вами и стеной!

Я протянул руку и нащупал камень. Но все-таки незнакомец был тут, он шел рядом, и звуки его шагов, как удары молота, раздавались по тротуару. Я внимательно посмотрел на него. Под шляпой сверкнули блестящие глаза.

— Ах, — сказал я Куракину, — я не могу тебе передать, что чувствую, но только со мной происходит что-то особенное!

Я дрожал не от страха, а от холода. Мне казалось, что кровь стынет в моих жилах. Вдруг раздался глухой и грустный голос:

— Павел!

Я был во власти какой-то неведомой силы и машинально ответил:

— Что вам нужно?

— Павел! — повторил он с еще большим оттенком грусти.