Светские манеры

Макаллистер не преувеличивал. Если бы это зависело от Каролины, ее имя никогда не упоминалось бы в газетах. В первый раз она увидела свое имя в «Нью-Йорк таймс» – это было объявление об ее бракосочетании. Во второй раз – в пространной статье об ее ежегодном бале, в которой она была упомянута тринадцать раз как миссис Астор, супруга Уильяма Бэкхауса Астора-младшего. Всякий раз, когда она видела в газете второе имя Уильяма, воображение рисовало ей «удобства» во дворе. В тот же день она поручила личному секретарю заказать новые визитные карточки и настоятельно потребовала, чтобы отныне журналисты и все прочие называли ее только миссис Уильям Б. Астор.[22]

– А теперь скажите, – попросил Уорд, – о чем вы хотели со мной поговорить.

Каролина даже не сразу вспомнила о цели этой встречи.

– Вообще-то, мне нужна ваша помощь в одном деликатном деле, – ответила она, а про себя подумала: «Какая глупость! Разве ему можно доверять?». А ведь когда-то она действительно ему доверяла. Они подолгу обсуждали замужество Эмили и дуэль. Говорили о Шарлотте и Колмане Драйтоне – особенно в связи с тем, что Уильям знаться не хотел с будущим зятем. Именно Уорд убедил Каролину, что в обоих случаях она поступила правильно. Он всегда был готов выслушать ее и дать совет, когда ей больше не к кому было обратиться.

Но теперь, поскольку дело касалось светской хроники, Каролина должна была действовать осторожно. Нет, она не думала, что Уорд Макаллистер намерено ее предаст, но когда доходило до сплетен, он переставал себя контролировать. И все же, если кто и мог бы помочь ей, то только Уорд Макаллистер. Она жестом пригласила его присесть.

– Вы наверняка читали статью о Джеймсе Ван Алене во вчерашнем номере «Уорлд».

– О да, читал. Неприятный инцидент, доложу я вам. Хотя Джеймс Ван Ален… – Он покачал головой, мол, «что тут говорить».

– Эмили вне себя от беспокойства.

Уорд оперся подбородком о трость и стал похож на влюбленного мальчишку, который готов горы свернуть ради дамы сердца.

– Скажите, чем я могу помочь?

– Встретьтесь со своими друзьями-журналистами, хотя бы, с тем, с кем беседовали сегодня, и сообщите, что финансовое положение мистера Джеймса Ван Алена вполне благополучно. Кстати, он делает солидное пожертвование – сто тысяч долларов – сиротскому приюту во Франкфорте.

– Вот это да. А я и не знал. – Макаллистер выпрямился, прижав руку к груди. – Неужели это правда?

Разумеется, нет. Чек выписала Каролина. Но она, глядя в глаза Уорду, сказала:

– Моего зятя неверно поняли. Он порядочный человек, джентльмен, поэтому я обращаюсь к вам с просьбой о помощи. Вы должны передать в газеты информацию о щедром пожертвовании мистера Ван Алена в пользу сиротского приюта.

Уорд с готовностью кивнул, поправил галстук.

– Считайте, что уже передал, моя Загадочная Роза. Считайте, что передал.

Глава 21

Альва

Консуэло и Малыш Вилли отправились на прогулку с гувернанткой, а Вилли Кей ушел на отцовскую конюшню, чтобы посмотреть один из новых фаэтонов Билли. Воспользовавшись тем, что ее никто не тревожит, Альва села писать письмо своей подруге Консуэло, которую она теперь величала не иначе как «Герцогиня», хотя официально та носила титул виконтессы Мандевиль. Со временем ее подруга все равно станет герцогиней Манчестерской, а пока Альва называла ее так, чтобы окружающие не путали двух Консуэло, которые существовали в ее жизни.

Только она запечатала конверт, в дверь позвонили, и вскоре в сопровождении дворецкого появился Джеремайя.

– Мужа дома нет? – спросил он, заглядывая в комнату с выражением притворной опаски на лице.

Альва рассмеялась, вскочила с кресла и обняла его. Они всегда крепко обнимались, словно старые друзья, которые давно не виделись, – даже если встречались накануне. Джеремайя сел напротив нее, держа в руке кофейную чашку из минтонского фарфора, и из стопки газет взял номер «Таун топикс».[23]

– Ну и ну, – произнес он, разворачивая перед собой газету. – И это все о ней.

– Здорово, правда? – улыбнулась Альва, зная, что это не случайность. Она немало потрудилась для того, чтобы о ней писали в газетах. Налаживала дружеские связи с журналистами, задаривая бутылками шампанского и коробками сигар тех, на кого могла рассчитывать, что они будут писать о каждом ее шаге.

– Господи помилуй… – изумился Джеремайя. – Есть даже заметка о твоем недавнем визите в «Стюартс». Это что – тоже важное событие?

– Важное, если учесть, сколько денег я там оставила.

– А-а, тогда понятно. – Он положил газету и взял следующую. – Какие вести со стройплощадки?

– Опять задержки, – вздохнула Альва.

– Не может быть.

Альва поставила локти на стол и опустила подбородок в ладони.

– Вчера встречалась с архитектором. По его расчетам, строительство будет завершено года через три. Еще целых три года. Я с ума сойду. Не знаю, как прожить в этом тесном домишке еще три года. Мне здесь воздуха не хватает.

– Я знаю, что тебе нужно. – Джеремайя отшвырнул в сторону газету и сделал вид, будто отряхивает с ладоней пыль. – Пойдем. У меня для тебя сюрприз.