Светунец

Пора цветения липы.
Ее соцветия целебны,
                                  и мы собираем их.
Сотни наших проблем подождут.
Мы молоды и знаем — всему свое время…
Давно отцвела липа.
                                  Я по-прежнему болен
и до сих пор решаю старые проблемы.
Боюсь, никто на свете не убедит меня в том,
что липовый цвет обладает волшебными
свойствами…

Электричка везет меня красивейшей местностью…

Электричка везет меня красивейшей местностью.
«Жить здесь — мечта моей жизни!» —
думаю неизменно, оглядывая домики
и почти дикую природу.
«Жить здесь — мечта всей моей жизни!» —
повторяю это, зная:
Мечта так и останется мечтой,
хотя электричка идет сюда
ровным счетом пятнадцать минут…

ВЛАДИМИР КУРБАТОВ

Отцовские деревья

Знакомый дом.
Деревья возле дома.
Не вспоминай, что видели они,
когда луна светила невесомо,
венчая нашей молодости дни!

Мой старый двор…
Но все теперь в нем ново,
и люди в доме новые уже.
— Курбатов я. Не знаете такого?
Мы жили здесь на первом этаже…

Еще не знают
и уже не помнят.
И я к деревьям повернусь лицом.
К деревьям,
                  что смотрели в окна комнат.
К деревьям,
                  что посажены отцом.
И будет миг и сладок,
                                 и печален,
Тихонько вздрогнет ветка под птенцом,
и я пойму:
они меня узнали —
деревья,
что посажены отцом.

Когда ночь…

Когда ночь
В фиолетовый дым
Одевает
             громады фасадов,
Этот город так мною
                                любим,
Что вовеки другого
                              не надо.
Я иду
         по его декабрю,
Я скольжу
На его поворотах,
Я на свет мимоходом
                                смотрю…
Он за стеклами
                        в окнах,
Как в сотах.
Ночью город
                    почти невесом,
Сонно улицы темные
                                 дышат,
И сквозь тучи
                      луны колесо
По заснеженным
                          катится крышам.
Этот город…
Ночами высок,
Потому что
                 невидимы горы.
И пульсирует
                     кровью висок:
Моя память,
                   вместившая город.
Я иду
         по его декабрю,
И плыву
В фиолетовой дымке,
И, чудак,
               сам с собой
                                  говорю…
И рождается
                    в выдохе имя:
«Златоуст»…

Затянув потуже пояса…

Затянув потуже пояса,
неужель отступимся от братства,
если есть хоть малое богатство, —
хлеб да соль, да птичьи голоса?
Да рассвет, сменяющий закат,
да такая трудная дорога…
К черту шлем и дьявола, и бога,
но попутчик дорог нам, как брат.
Мы в пути слова соединим.
За ошибки насмерть не осудим.
Выйдет срок — ошибки позабудем.
Только тех, кто предал, не простим.

Костер осени

Опять сентябрь пылает пламенем,
и в нем горят, горят дотла
уже не нужные желания,
пустые мысли и дела.

Костры иные — для свечения,
костры другие — для тепла,
а этот дан для очищения
от накопившегося зла.

Березки раскалились досветла,
и осень я благодарю,
что весь сгорю…
Но ведь не до смерти —
До обновления сгорю!

Мудрость встреч — это мудрость разлук…