Светунец

Где-то песня стелется
На ветру
Красною метелицей
Поутру.
Поднимаясь кручами
К небесам,
Новый ритм разучивай:
БАМ! БАМ! БАМ!
Снова песня пламенем
Обожгла —
Это юность мамина
К нам вошла

Кино

Виталию Рязанову, погибшему на советско-китайской границе

Фуражка с перебитым козырьком.
Билет с отметкой об уплате взносов.
Глядит мальчишка, добрый и курносый,
С любительского снимка под стеклом…
Подсумки, пули, несколько гранат,
Цитатник, где великий кормчий замер,
И просто так — отрывки из цитат,
Прижатые боками кинокамер.
Я видел это страшное кино
И чуть не плакал в полутемном зале,
Когда нам смерть с экрана показали —
В цепи судеб нелепое звено.
Китайский оператор снять успел,
Как кто-то падал с каменистой кручи.
Да сам он оказался невезучим,
Попал к кому-то тоже на прицел,
И кадр перевернулся в этой буче,
И в кадре только тучи,
                                   ту-чи,
                                             ту-
                                                   -чи…

Морошка

Отыщу я древнюю сторожку,
Рядом с нею зыбкую дорожку
И, грибную сырость ощутив,
Побреду по ягоду морошку,
Слушая бесхитростный мотив.
Что за песня в трескотне сорочьей,
В свете полуутра-полуночи,
В шелесте березок и осин…
Отчего же в горле так щекочет?
Отчего под сердцем что-то точит,
Добавляя в волосы седин?
Эх, морошка, ягода лесная,
Ты блестишь в болотах Таганая,
Запах твой всегда меня разил…
Тает жизнь в пробитом пулей теле —
Пушкин, умирающий в постели,
Ложечку морошки попросил…
Жизнь проснулась в утреннем болоте,
Грусть прошла, и на веселой ноте
Солнце зазвенело у венца.
Все, что было раньше, — позабыто,
Мы едим морошку с аппетитом…
Жизнь идет — ни края, ни конца.

Туманный остров в синей обечайке…

Туманный остров в синей обечайке
Погонит ветры от скалы к скале.
Закружатся реликтовые чайки —
Единственные чайки на земле.
Мы все лежим,
                       прикрыв от солнца лица,
Забыв, что, убежав за поворот,
Недремлющая чуткая граница
Совсем другими мыслями живет.
Что где-то там, овеянная славой,
Мечтающая утром о росе,
Ютится пограничная застава,
Прижавшись к раскаленной полосе.
Лошадка с отпотевшим в скачке крупом
Мохнатых ног не чует под собой,
И в вечном ожидании мангруппа[2],
Готовая принять неравный бой.
Смеемся мы,
                   рассказываем байки,
От озера,
               от солнца разомлев…
Хватают рыб реликтовые чайки —
Единственные чайки на земле.

Свято место пусто не бывает…