Свежая кровь (СИ)

К вечеру выработали условия, по которым нужно было заключить соглашение о разделе наследства. В чем-то пришлось пойти на уступки, на чем-то, наоборот, настаивать, — советовал Салман Таханов, — что до Влада, то его бы устроили и более скромные условия. В конце концов, он еще недавно и не думал перейти в лигу владельцев такого бизнеса, да еще и, постоянно напоминал он себе, в чужой стране. А кроме бизнеса, были и дома, и еще кое-что… Но и просто так сдаваться он не хотел. А что касается Таханова, — очевидно, что он, кроме всего прочего, стремился к профессиональному успеху, самоутверждению. Но Влад подозревал, что тот имеет и другие мотивы, а сам он — лишь орудие в какой-то большей игре. И тот, кому за участие в ней должно быть какое-то вознаграждение. От которого он не собирался отказываться.

Последующие дни и недели пошли на то, чтобы выполнить достигнутые договоренности. И одной из первых был переезд из отеля в дом в Хасанкале. Из двух, расположенных на узкой улице почти напротив друг друга, Влад выбрал дом Искандера Талаева. И решил именно его оставить за собой, — пока. А там будет видно.

Он жил здесь уже почти месяц, привыкая к звукам снаружи и виду на горные вершины из окон. Удивляясь, что за долгое время, пока дом стоял без хозяев, из него не разворовали все ценное, — здесь даже охранной сигнализации не было, но не было и никаких следов вторжения. Понемногу, долями, оформляя на себя наследство, и входя в курс дел на предприятиях, которые теперь частично были его. Сотрудники, на удивление, относились к Владу приветливо. И в ожидании двух важных решений, одного из Киева, другого — из Москвы. Собственно, последние дни он как раз и ждал, — ответ из Москвы пришел, сказали ему, вчера. Больше почти нечего было делать. Разве что смотреть вокруг, разговаривать с соседями, пытаться понять здешнюю жизнь. Это было и интересно, но главное — он понимал, что ему придется время от времени приезжать сюда, чтобы контролировать, как идут дела. Дом этот надо будет на такой случай оставить за собой, а не продавать.

И вот теперь Влад стоял один в пустом доме, перед большим столом, за которым никого не было, с бокалом вина в руке. И думал о прошлом и будущем. О том, что его потери и приобретения в последний год напоминают американские горки. Сейчас, кажется, он в верхней точке, но так же сидит в тележке, которая не имеет ни тормозов, ни руля, и катится по рельсам благодаря силе притяжения и инерции. Он может выпрыгнуть на ходу — и разбиться. Может сидеть и ждать, в которую еще пропасть произойдет падение. Но можно ли управлять американскими горками, если ты не тот, кто выпускает тележку на трассу?

От неожиданности он даже вздрогнул, когда услышал дверной звонок.

[1] Борщаговка — район Киева (часто его считают одним из сравнительно небезопасных).

[2] Роман написан на украинском языке и опубликован в соответствующем разделе сайта. Здесь публикуется перевод на русский, сделанный самим автором (автор пишет на двух языках).

[3] Наследственная трансмиссия — переход права на наследство к наследникам лица, которое, в свою очередь, умерло, имея право на наследство от другого умершего, но не успев его принять.

[4] Перевод названия «Каластан».

[5] После начала военного конфликта в 2014 году между Украиной и Россией нет прямого авиасообщения.

3. Новый жанр.

У Марьям уже не осталось сил сопротивляться. Сначала ей просто не пришло в голову ослушаться, и она приехала сюда с братом. А когда увидела, кто собрался здесь, — бежать было уже поздно. И за руки крепко держали. К тому же, куда можно было бы сбежать?

Марьям сразу поняла, что должно произойти. Хотя такого не было, кажется, несколько десятков лет, — но она знала, как это бывало прежде. Каждый хасаниец знал. Правда, она не думала: «За что?». Скорее: «За что именно?». Впрочем, какая разница? Конец один. К тому же, ее никто и не найдет. Ибо не станут искать.

Вопрос был в одном: просто убьют, или перед тем поиздеваются, или… что-то похуже? Они решили просто поиздеваться.

Они зачем-то заставили ее петь. И не на их языке.

И она пела. Она делала все, как они требовали. Ибо у нее уже не осталось сил сопротивляться.

— А теперь эту! — кричал кто-то из толпы, и напевал мелодию. И она начинала… И продолжала петь, чувствуя, как попадают в нее мелкие предметы, — камешки или пробки от бутылок. Их бросали только женщины. Когда попадали особенно ощутимо, у нее немного срывался голос.

Лишь бы подольше… Хотя — разве это жизнь? Но тело, казалось, сопротивлялось смерти. Пока она пела…

Услышав звонок, Влад подошел к входной двери. Посмотрел сквозь узкое стекло, вмонтированное в дверь, мимоходом подумав, что это удобно, когда дверь выходит на улицу. В Хасанкале, заметил он, в основном строили именно так, тогда как даже в Чарахкале большинство частных домов стояли в глубине двора. Тогда пришлось бы одеваться и идти открывать калитку.