Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

Гермионе нравилось закрывать глаза и мысленно переноситься в другие миры, туда, где она свободна, вольна идти, куда вздумается, и не замирает каждый раз, когда рядом оказывается тот, кого боится буквально каждый осведомленный о его существовании. Гуляя по прекрасному некогда саду в одиночестве, она, забывшись, воображала себя героиней произведения Джейн Остин. Нет, скорее, Бронте. Только не Шарлотты, а Эмили. Элементы готического романа подходили к ее дурацкой во всех отношениях ситуации гораздо больше. Гермиона Грейнджер вовсе не была милой, очаровательной Элизабет Беннет, ни даже самоотверженной Джейн Эйр. Да и на Кэтрин Эрншо она мало походила, хотя всем сердцем обожала этих героинь. Раньше она даже представляла себя на месте одной из сестер Беннет, которой повезло найти счастье с веселым и немного застенчивым мистером Бингли, которого Гермиона представляла в точности так же, как… как Рона.

Сердце пропустило удар.

Рон. Как она могла забыть?..

В голове вдруг эхом отдалось брошенное Малфоем и повторенное Пирсом: «Схватили кого-то из Уизли…»

Кто-то из Уизли в мэноре. Возможно, до сих пор.

Морок спал как по мановению палочки, будто кто-то снял заклинание; шестеренки заработали со скоростью света, и Гермиона встала как вкопанная. Уизли. Кто-то из Уизли в подвалах мэнора. Что если это Рон?! Две недели, Мерлин, прошло как минимум две недели, а она вспомнила об этом только сейчас! Вспомнила о Роне только сейчас! Как это вообще могло с ней случиться, почему, что с ней происходит, если она забыла о самом главном?…

Гермиона бросилась к дому опрометью, не обращая внимания на колючий влажный ветер и на то, что полностью промочила ноги. Она не имела понятия, что будет делать, но было чертовски важно проверить темницы прямо сейчас. Если кто-то их охраняет, то… Она подумает об этом на месте. Не убьют же ее, в конце концов, правда? Грейнджер взбежала по ступеням, не глядя по сторонам и совершенно позабыв о присущей ей и такой необходимой в этом месте осторожности.

Гермиона потянулась к золоченым ручкам массивных дверей, когда услышала за своей спиной хлопок аппарации, да так и замерла, не успев почувствовать под пальцами прохлады металла.

— М-м-м, ну и кто у нас тут? Малышка-грязнокровка вылезла из своей норки?

Гермиона развернулась всем корпусом, моментально холодея и чувствуя, как колени становятся ватными. Это была Беллатриса. Ее издевательски-писклявая интонация заявила девушку непроизвольно скривиться, вызвав на лице Пожирательницы едкую ухмылку. Про себя Гермиона отметила, что Беллатриса выглядит неприятно: черная густая копна волос была собрана в неаккуратную, пусть и замысловатую прическу, красивая в сущности улыбка обнажала отвратительные зубы, а темные глаза метали молнии, и в них Грейнджер оцепенело заметила неприкрытую, чистейшую ненависть.

Что она там думала о том, что не боится его прихвостней? Она готова была взять сказанные себе же слова назад; вслух же волшебница не произнесла ничего. Она прекрасно понимала, что жизнь ее находится в относительной безопасности, но о том, что на самом деле творится в сознании опасной и непредсказуемой сумасшедшей, коей и являлась мадам Лестрейндж, она могла только догадываться. И содрогаться. Кроме того… его ведь не было рядом. Соответственно, защитить ее тоже было некому. Сколько пыточных она сможет выдержать без вреда для собственной психики?..

— Язык проглотила? — зло выплюнула Белла. — Ты где была? Тебе нельзя на улицу, дрянь. Хотя, как по мне, там тебе самое место. Или лучше внизу, в темницах.

Гермиона сглотнула, но снова промолчала. Хотелось усмехнуться, ведь мадам Лестрейндж попала в самую точку: именно в темницы она и планировала пробраться. Сказать было нечего, так что Гермиона просто ждала… чего-то. Продолжения. Какого-то разрешения ситуации. Ждала, когда Пожирательница выскажет все, что хочет, когда отпустит ее, когда приложит Круциатусом, наконец.

— Это теперь мой дом, — бросила та. — А ты, раз уж живешь здесь, будешь следовать моим правилам. И сидеть в своей комнате, чтобы я тебя здесь не видела.

— Я на ваш дом не претендую, — угрюмо буркнула Гермиона, на этот раз чуть было не рассмеявшись зло прямо Беллатрисе в лицо. Все и каждый следовали здесь правилам только одного человека, и это вовсе не мадам Лестрейндж. Белла крепче сжала палочку в пальцах.

— Комнатная собачка нашего господина все-таки умеет тявкать, — ощерилась она, а потом выдала неожиданное: — Что у тебя с ним? Зачем он держит тебя тут?