Свежий ветер (СИ)

Сейчас Кайден являлся моим миром. Между работой и необходимым сном мы находили время, чтобы побыть вместе, и эти часы мы проводили, держась друг за друга так же, как все остальные держались за надежду на победу в этой войне. Когда-то я была уверена, что этому не бывать, но за последние несколько недель мы добились весомого преимущества, и я начала верить в свои же слова, которые произносила в объектив камеры Дианы Аллерс. Казалось, стоило мне только что-то сказать вслух, как это происходило: мы брались за каждое задание на пределе своих сил, мы побеждали и еще на один шаг приближались к тому, чтобы выиграть войну.

Я и прежде твердила себе, что мы можем победить, но знала, что это лишь детское нежелание принять неприятную истину, необходимый самообман, позволяющий жить дальше. Однако сейчас… я испытывала странное чувство, когда старый обман вдруг превратился в правду. Мы на самом деле можем выиграть. Это возможно. Я изменилась, как Явик, Андерсон и многие другие говорили мне. Наконец я поняла, что они имели в виду. Пусть наш план сейчас представлялся безумием, противник мог превосходить нас численностью, качеством вооружения, но если кто-то и в состоянии был справиться со всем этим, то это я.

Я сделаю это. Ради тех, кого потеряла, ради всех тех, у кого не оказалось второго шанса.

Я почувствовала, как Кайден напрягся – судя по всему, боль усилилась – и крепче прижалась к нему, будто таким образом могла облегчить его мучения.

«Я выиграю эту войну», - решила я мрачно.

Я не отдам того, что мне принадлежит.

************

Адреналин струился по венам и, казалось, жалил кожу, подобно рою пчел, дыхание сбилось, и внутри у меня все похолодело, когда голограмма консула азари растворилась в воздухе. В моей памяти навсегда останется разочарованное выражение, появившееся на ее лице, когда она осознала, что ошиблась, поверив в меня, доверив жизни каждой азари на Тессии человеку, который и близко не был так хорош, как все считали.

Сжав кулаки, я смотрела на то место, где она только что стояла, вспоминая, как сказала ей, что миссия окончилась полным крахом. Если бы я что-нибудь ела сегодня, меня наверняка бы вырвало. Все это походило на ночной кошмар, в котором ты совершенно беспомощен и что бы ни делал, не можешь ничего исправить – как тот, в котором я пыталась догнать этого гребаного мальчишку, но он всегда бежал быстрее меня. Мне казалось, что реальный мир находится полностью под моим контролем, но сейчас эта уверенность развеялась как дым.

Стоило мне вспомнить о том, что случилось, и что я ничего не могла предпринять, чтобы предотвратить это, как страх заползал в душу, и стыд и невероятная усталость следовали за ним. Мне хотелось кричать, плакать, кататься по полу, барабаня по нему кулаками с такой силой, чтобы пошатнулся весь корабль, однако я осознавала, что это будет демонстрацией моей слабости.

Эту проблему я не могла решить, наорав на нее или расстреляв всю обойму. Я уже испытала этот метод и даже не сумела ранить его.

Я в пятидесятый раз прокрутила в голове наше столкновение, рассмотрела все свои возможные ошибки, позволившие ему ускользнуть от меня. Снова. Я с отвращением глянула на свои израненные, покрытые бинтами руки. Почему именно сегодня они впервые в жизни подвели меня?

Тессия тонула в огне, и я была повинна в этом.

Мрачно нахмурившись, я вышла из комнаты для переговоров. Я шагала по кораблю, злым и раздраженным голосом отдавая приказы и распоряжения направо и налево, чтобы все чувствовали себя так же плохо, как я, и солдаты разбегались с моего пути. Я не собиралась отдыхать, пока не верну то, что у нас украли, и уж точно не позволю отдыхать команде. Может быть, если я смогу убедить себя в том, что они тоже виноваты, мое собственное чувство вины перестанет разъедать меня изнутри. Как только я ступила в БИЦ, все поспешили сделать вид, что погружены в работу, и в наступившей тишине я услышала непонятный скрежет.

- Ты! – рявкнула я, указав на рядового рядом с лифтом, чье имя, я была уверена, знала еще этим утром. – Ступай в инженерный отсек и вели кому-нибудь там разобраться с этим шумом – у меня уже голова болит от него.

- К-каким шумом? – еле слышно переспросила девушка, очевидно, не подумав о том, к чему может привести препирательство с взбешенным командиром.

- Этим, - пояснила я, указывая на потолок, откуда, по моему мнению, он доносился. Хотя теперь, стоя неподвижно, я уже не была так уверена. – Как скрежет или что-то в этом роде, - добавила я, стараясь отделаться от заползающих в голову мыслей. – У меня зубы сводит от него.

Я хмуро посмотрела на нее, заметив, что она все еще неуверенно глядит на меня.

- Ты ничего не слышишь?

Девушка слегка дернулась, будто собираясь отрицательно покачать головой, но в последний момент передумала и кивнула.

«Не смей относиться ко мне снисходительно, ты, гребаная…»

- Я сейчас же велю кому-нибудь этим заняться, мэм, - отрапортовала она поспешно и бросилась к лестнице, очевидно, стремясь поскорее сбежать от меня.