Священная эннеаграмма. 9 способов избавиться от иллюзий и узнать, кто ты на самом деле

Смысл этой притчи состоит в следующем: неважно, как вы воспринимаете Страсти – как грехи, порочные наклонности, роковые недостатки или стремление вернуться к своему истинному Я. Вы должны научиться видеть прекрасное даже в своих недостатках.

Один из самых правильных подходов к Эннеаграмме заключается в том, чтобы честно воспринимать свои попытки вернуться к своей истинной сущности и не осуждать привязанности, которые мешают реализовать свой потенциал.

Наш разум использует Фиксацию типа, чтобы убедить нас: Порок необходима и обоснован. При этом возникает петля, тормозящая наше духовное развитие. К примеру, Пороком Двоек является Гордыня, точнее, самоотречение, а их Фиксация – Лесть. Следовательно, Двойкам нужно знать о своей склонности льстить самим себе и о том, что их ложная скромность может привести к гордыне. Люди с доминирующим Седьмым типом знают, что их Страсть – Ненасытность, злоупотребление всем, что приносит удовольствие, а их Фиксация – Предвкушение. Они ищут, чем бы еще порадовать себя, едва расправившись с предыдущими забавами. Нельзя позволять этой умственно-духовной петле одерживать над нами верх. Наблюдение помогает нам корректировать силу своего Порока и степень его влияния на наше благополучие. Это и есть дар, преподнесенный нам Эннеаграммой.

КАК ЭННЕАГРАММА НАШЛА МЕНЯ

Моя первая встреча с Эннеаграммой произошла летом 2000 года в трущобах Камбоджи. Я встретил Крейга Гринфилда, новозеландского филантропа и активиста, который жил в одном из самых бедный районов Пномпеня и стал моим первым проводником в мир Эннеаграммы. Его рассказ заинтриговал меня, но вместе с тем насторожил. Изложенная Крейгом концепция казалась мне разумной, но в то же время я противился определению своего типа личности. Наше общение продолжалось в течение двух недель, пока я не вернулся домой.

Честно признаться, символ Эннеаграммы меня отталкивал. Он выглядел крайне зловеще, напоминая две переплетенные дьявольские пентаграммы. Я сразу же решил, что Эннеаграмма не может иметь ничего общего с моим христианским вероисповеданием.

Тем не менее Эннеаграмма завладела моим вниманием. Я снова и снова прокручивал в голове рассказ Крейга. Я отыскал несколько онлайн-тестов, прошел их и отправил полученные результаты Крейгу по электронной почте. Я надеялся, что он поможет мне расшифровать их.

Благодаря нашему общению в Камбодже Крейг уже догадывался, к какому типу я отношусь. Он не стал перечислять мне наиболее частые ошибки людей в определении своего типа или объяснять результаты тестов. Вместо этого он сказал: «Мне кажется, я знаю твой тип, но ответь мне, пожалуйста…». И он задал вопрос (хотя это было скорее утверждение) о моих отношениях с матерью.

Он удивительно точно описал сложности и тонкости моих взаимоотношений с мамой. Я был поражен. Неужели все это настолько очевидно? Возможно ли это – постичь всю суть человеческой природы, задав всего пару вопросов о семье?

Мне казалось, Крейг видит меня насквозь. Тот момент перевернул все мое отношение к Эннеаграмме. Я начал активно пытаться разузнать как можно больше об этом учении.

И все же было бы ложью сказать, что я целиком и полностью принял Эннеаграмму.

Друзья не раз давали мне копии книги Рисо и Хадсона Мудрость Эннеаграммы, но она так и не вызвала во мне отклика. Обилие духовной терминологии отталкивало меня.

Но Эннеаграмма была неукротима – подобно свету и истине, она не желала отступать. И в конце концов, отступить пришлось мне. Я с жадностью читал о своем типе всю информацию, которую мог найти. Это неудивительно. Многие начинают познание Эннеаграммы именно с чтения о своем типе личности, хотя это наименьший из ее бесценных даров.

Я начал рассказывать об Эннеаграмме своим друзьям и коллегам – так обычно поступают новички. Параллельно я применял знания об Эннеаграмме на практике и видел, как улучшаются мои взаимоотношения с окружающими. Кроме того, я читал труды об Эннеаграмме. И наконец мне выпала честь обучаться у моего наставника и друга отца Ричарда.

В тот момент я, по печальному стечению обстоятельств и по собственной вине, уже долгое время находился «на дне». Это были последствия жизненного кризиса, вызванного чередой неправильных решений.

После очередного удара судьбы я уехал в Альбукерке, где и познакомился с отцом Ричардом. Я надеялся с головой уйти в работу над собой и залечить душевные раны. Я провел десять дней, практикуя созерцательную молитву совместно с другими людьми. Духовное наставничество отца Ричарда еще более углубило мое понимание созерцательных практик.

Однажды мы с отцом Ричардом обедали, сидя за складным столиком под жарким солнцем Нью-Мехико. Я был необычайно молчалив. Со свойственной ему проницательностью отец Ричард заметил тоску и боль в моих глазах и поинтересовался, все ли у меня хорошо. По моим щекам тут же потекли слезы. Я понял, что с ним я могу чувствовать себя в безопасности, как ни с кем другим.