Священная книга оборотня

— Да, рыжая, — сказал он. — Долго ж ты эти вопросы изучала… Слушай, так сколько тебе все-таки лет?

— Сколько надо, — сказала я и покраснела. — А насчет собаки и льва — не обижайся, пожалуйста. Это классическая аллегория, причем очень древняя, честное слово. Собака смотрит на палку, а лев — на того, кто ее кинул. Кстати, когда это понимаешь, становится намного легче читать нашу прессу…

— Насчет собак и львов я понял, могла бы не повторять, — ответил он с сарказмом. — А насчет прессы и без тебя знаю. Лучше скажи, куда смотрят лисы?

Я виновато улыбнулась.

— Мы, лисы, одним глазком глядим на палку, а другим на того, кто ее кидает. Потому что существа мы несильные, а хочется не только усовершенствовать душу, но и пожить немного. Вот поэтому глаза у нас чуть-чуть косые…

— Надо будет кинуть тебе пару палок, проверить, куда ты смотришь.

— Сегодня вы в ударе, поручик.

Александр почесал подбородок.

— Ну а где главный вывод? — спросил он.

— Какой?

— Ну, как все это контролировать? Чтоб пользу приносило?

— Контролировать довольно трудно, — сказала я.

— Почему?

— Замучаешься искать контролера.

— Да, так вроде и выходит, — сказал он. — Не уверен, что это мне нравится.

— А что не так?

— Радужный Поток, сверхоборотень — все хорошо. Допустим, с контролем тоже вопрос решили. Но я главного не пойму. Кто все это создает? Бог?

— Мы сами, — сказала я. — Мало того, мы и Бога создаем.

— Ну ты залепила, рыжая, — усмехнулся он. — Тебе лишь бы без Бога обойтись. Чем создаем? Хвостом, что ли?

Я так и замерла на месте.

Трудно описать эту секунду. Все догадки и прозрения последних месяцев, все мои хаотические мысли, все предчувствия — вдруг сложились в ослепительно-ясную картину истины. Я еще не понимала всех последствий своего озарения, но уже знала, что тайна теперь моя. От волнения у меня закружилась голова. Наверно, я побледнела.

— Что с тобой? — спросил он. — Тебе плохо?

— Нет, — сказала я и через силу улыбнулась. — Просто мне надо побыть одной. Прямо сейчас. Пожалуйста, не отвлекай меня. Это очень, очень важно.

*

Мир устроен загадочно и непостижимо. Желая защитить лягушек от детской жестокости, взрослые говорят, что их нельзя давить, потому что пойдет дождь — и в результате все лето идут дожди из-за того, что дети давят лягушек одну за другой. А бывает и так — стараешься изо всех сил объяснить другому истину и вдруг понимаешь ее сам.

Впрочем, последнее для лис скорее правило, чем исключение. Я уже говорила — чтобы понять что-то, мы, лисы, должны кому-нибудь это объяснить. Это связано с особенностями нашего разума, который по своему назначению есть симулятор человеческих личностей, способный к мимикрии в любой культуре. Говоря проще, наша сущность в том, чтобы постоянно притворяться. Когда мы что-то объясняем другим, мы притворяемся, что сами все уже поняли. А поскольку существа мы умные, обычно приходится понять это на самом деле, как ни уворачивайся. Говорят, что серебряные волоски у нас в хвосте появляются именно по этой причине.

Когда я притворяюсь, у меня все всегда получается натурально. Поэтому я притворяюсь всегда — так выходит гораздо правдоподобнее, чем если я вдруг начну вести себя искренне. Ведь что значит вести себя искренне? Это значит непосредственно выражать в поведении свою сущность. А если моя сущность в том, чтобы притворяться, значит, единственный путь к подлинной искренности для меня лежит через притворство. Я не хочу сказать, что никогда не веду себя непосредственно. Наоборот, я изображаю непосредственность со всей искренностью, которая есть в моем сердце. В общем, слова опять подводят — я говорю об очень простой вещи, а кажется, что я фальшивое существо с двойным дном. Но это не так. Дна у меня нет совсем.

Поскольку лиса может притвориться чем угодно, она постигает высшую истину в тот момент, когда притворяется, что она ее постигла. А делать это лучше всего в беседе с менее развитой сущностью. Но, говоря с Александром, я совершенно не думала о себе. Я действительно изо всех сил старалась помочь ему. А получилось, что он помог мне. Какой удивительный, непостижимый парадокс… Но этот парадокс и есть главный закон жизни.

Я приближалась к истине постепенно:

1) наблюдая за Александром, я поняла, что волк-оборотень направляет гипнотический удар в собственное сознание. Оборотень внушает себе, что превращается в волка, и после этого действительно в него превращается;

2) во время куриной охоты я заметила, что мой хвост насылает наваждение на меня саму. Но я не понимала, что именно я себе внушаю: возможно, думала я, это своего рода обратная связь, которая делает меня лисой. Я была уже в двух шагах от истины, но все равно не видела ее;

3) во время своих объяснений я сказала Александру, что он и этот мир — одно и то же. У меня было все необходимое для окончательного прозрения. Но понадобилось, чтобы Александр вслух назвал вещи своими именами. Только тогда я постигла истину.

Я и мир — одно и то же… Что же я внушаю себе своим хвостом? Что я лиса? Нет, поняла я за одну ослепительную секунду, я внушаю себе весь этот мир!