Священная Магия

Парацельс был совершенно уверен, что болезнь сначала возникает в психе. Именно психическая природа человека ослабляет тело и делает возможной болезнь. Именно психическая природа человека — эта совокупность эмоций, ощущений и мыслительных процессов — создаёт сложный механизм, вырабатывающий невежество, предрассудки и страх. Именно психическая природа человека изображена в рассказе о падшем ангеле — бунтаре против законов Бесконечного. В психе возникло неповиновение, а вследствие этого неповиновения произошло падение человека; и в этом случае он впал в болезни, несчастья, социальные проблемы и личные дилеммы. Парацельс считал само собой разумеющимся, что большинство болезней зарождается в невидимой составляющей внутреннего мира человека, на уровне, к которому человек не имеет непосредственного доступа, в составляющей, на которую приходится воздействовать косвенно парамедицинским способом или прямо метафизическим способом. Так фон Гогенгейм стал ещё и метафизиком — врачом, искавшим пути к психическому содержимому. Он хотел открыть лекарства для исцеления души и избавления её от несчастий.

Парацельс сознавал, что ясность мышления личности, развивающегося Я, может быть крайне запутана или искажена нездоровым телом. Если индивидуум болен физически, ему трудно оставаться оптимистичным или дружелюбным в своих действиях, поскольку больные люди невольно испытывают стеснение и тревогу во всём, за что ни возьмутся. А это постоянное чувство тревоги поощряет негативные эмоции и установки. Оно создаёт невроз. Этот тип заболевания безусловно приносит с собой неуверенность и состояние беспричинного страха. Поэтому, приступая к решению задачи восстановления здоровья, Парацельс особую важность придавал физическому телу, которое необходимо вылечивать от расстраивающих нечистот и болезненных процессов. Он заявлял, и это, по-моему, сегодня находит признание, что лечить тело — это одно дело, а лечить неправильно — совсем другое. Так что он искал те простые природные средства, которые сами по себе не приносят никакого вреда и побуждают тело вернуться к нормальному функционированию. Однако он указывал на то, что человек не может запугивать тело; он не может приказать себе вернуться в здоровое состояние. Человек не может деспотично навязывать свою волю Природе; он не может предъявлять требования Вселенной и настаивать на том, чтобы его внутренние установки были изменены просто потому, что он этого хочет. Человек даже и никакого права не имеет изменять свои механизмы, повреждая тело, которое содержит эти установки.

Таким образом, поиск естественных лекарственных средств привёл этого «предтечу химической фармакологии и терапии», как его назвал подполковник Гаррисон в своей истории медицины[98], назад, к полевым травам и неядовитым натуральным лечебным средствам.

Парацельс весьма кстати обнаружил, что задолго до появления официальной медицины человеческие существа пережили отсутствие академических знаний в значительной степени благодаря интуитивному пониманию целебных свойств определённых веществ, содержащихся, к примеру, в некоторых растениях и минералах. Целебные свойства трав были известны даже самым примитивным племенам; да и животные, как известно, выбирают растения, обладающие лечебным действием. Из этого Парацельс заключил, что Воля Предвечного одарила человека в первую очередь растительным царством, дабы оно служило источником питания и сохранения. Где-нибудь в земном саду есть растительное средство от каждой болезни, поражающей человеческую плоть. Мы не знаем всех, не знал и Парацельс. Но он собрал сотни медицинских рецептов на основе растений, и огромная часть собранных им сведений включена в современную фармакопею.

Уже упоминавшийся подполковник Гаррисон является автором наиболее известной и получившей самое широкое признание истории медицины. По его мнению, первоначальный и основополагающий вклад в фармакологию принадлежит Парацельсу, который, в частности, предоставил нам массу жизненно важных сведений о лечебных свойствах тех или иных растений и веществ.

Придя к мысли, что физическое здоровье надо восстанавливать без потрясений, Парацельс решил, что врач непременно должен уметь составлять собственные лекарственные препараты. Как и многие доктора того времени, он с большим недоверием относился к аптекарям, представлявшим собой, по большей части, довольно невежественную братию и готовым ради исключительно высокой прибыли применять некачественные ингредиенты. Парацельса, разумеется, возмущало это широко распространённое надувательство, и он прибег к старинной практике друидов древней Британии: он составлял лекарственные снадобья сам и, по возможности, использовал растения из собственных садов. Сады друидов, за которыми ухаживали мудрые бородатые жрецы, по-прежнему оставались более или менее легендарным явлением Англии и Шотландии.