Священная охота

Знаменосец поднялся, став целым; он, словно испытывая облегчение, расправил плечи, серьезно кивнул Ингри, протянул руку Освину и, не оборачиваясь, исчез.

Настоящая тьма в первый раз за эту ночь коснулась глаз Ингри; только теперь он понял, что уже многие часы видел все со сверхъестественной ясностью только благодаря призрачному свету. Джокол с кряхтением присел у маленького костра и пошевелил угли; Ингри и не заметил, что князь развел огонь, чтобы согреть Фару, пока ждал появления подопечных Леди Весны. Оранжевое пламя вспыхнуло ярче и бросило золотые отблески на усталые лица собравшихся у костра людей.

Биаст с сомнением взглянул на королевское знамя Волфклифов, на древко которого, как на посох, опирался Ингри.

Что вы собираетесь с ним делать?

«Действительно, что?» Ингри выпрямился и растерянно взглянул на знамя. Древко в его руках казалось ни чуть не менее материальным, чем сломанное Фарой знамя Хорсриверов; однако это знамя было не из мира материи, и Ингри сомневался, что сможет вынести его за пределы Израненного леса. Сомневался он и в том, что знамя переживет рассвет, о приближении которого говорили первые лучи, заставившие посереть туман, висящий между искривленных деревьев. Королевская власть Ингри была более ограничена местом, временем и необходимостью, чем похоже, догадывался Биаст, иначе призрачный знаменосец не смотрел бы на него так печально, подумал Ингри.

Ему не хотелось покорно передавать королевское знамя Биасту, хоть это и могло бы оказаться политически предусмотрительным. Знамя несло на себе герб Волфклифов, а не Стагхорнов, оно принадлежало ночи, а не дню, да и вообще… «Пусть он заработает свое собственное знамя.»

– В древнем Вилде, – сказал Ингри, – королевский знаменосец охранял штандарт с момента смерти прежнего короля до избрания нового. – «И теперь я знаю почему.» – Потом его ломали и сжигали на погребальном костре почившего короля, если события позволяли провести такую церемонию. – Если же нет, как подозревал теперь Ингри, с ним поступали так, как подсказывало озарение, необходимость или неизбежность. Он рассеянно огляделся.

– Йяда, нам нужно очистить и землю тоже, прежде чем мы покинем долину. Очистить огнем, мне кажется. И нам нужно скоро отправляться.

– Прежде, чем поднимется солнце? – спросила Йяда.

– Так представляется правильным.

– Ты должен знать.

– Я и знаю.

Йяда проследила за его взглядом. – Лесничий моего отчима говорил, что эти деревья больны. Он еще тогда хотел сжечь лес, но я ему не позволила.

– А мне ты позволишь?

– Это твое владение.

– Только до рассвета. Завтра оно снова станет твоим. – Ингри искоса посмотрел на Биаста, чтобы убедиться: тот понял намек.

– Может быть, это и к лучшему, – вздохнула Йяда. – Может быть, это необходимо. Может быть… пришло время. А что… – она облизнула губы, – делать с телом Венсела?

Просвещенный Льюко озабоченно нахмурился.

– Не думаю, что мы сейчас сможем увезти тело с собой. Наши лошади устали, и им предстоит еще доставить нас обратно к обжитым местам. Придется кого-нибудь послать за телом потом. Может быть, нам стоит завалить его камнями, чтобы защитить от диких зверей.

– Последний король из рода Хорсриверов так и не удостоился погребального костра, как это подобает воину, – сказал Ингри. – Ни один из павших здесь не удостоился… за исключением немногих, сгоревших той ночью в своих хижинах. Не знаю, была ли идея Аудара похоронить своих врагов во рву теологическим актом, частью его проклятия или просто военной необходимостью. Чем больше я узнаю о Кровавом Поле, тем больше склоняюсь к мысли что на самом деле даже тогда этого никто не знал. А теперь поздно: нам остается один последний час. Мы сожжем этот лес. – «Ради Венсела. Ради всех павших».

Йяда послюнила палец и подняла вверх.

– Ветер дует с запада, и пожар не распространится, даже если не пойдет дождь.

Ингри кивнул.

– Биаст, господа, не поможете ли вы Фаре добраться до опушки? Может ли кто-нибудь привести коней?

– Это могу сделать я, – жизнерадостно сказала Халлана и удивила всех, кроме Освина, вскарабкавшись на могильный холм и громко и довольно по-матерински прокричав в сложенные ладони:

– Кони! Кони!

Освина это явно смутило, но когда через несколько минут, с треском продираясь сквозь кустарник, появились лошади, волоча по земле поводья и возбужденно фыркая, неожиданностью для него это, по-видимому, не оказалось. Джокол и Льюко, следуя безмолвному указанию Ингри, собрали хворост и осторожно сложили вокруг тела Хорсривера. Льюко позаботился о том, чтобы забрать кошелек, кольца и прочие представляющие интерес для будущих наследников вещи графа. Йяда положила поверх кучи хвороста обломки знамени Хорсривера. Тем временем Халлана помогла овдовевшей принцессе сесть в седло. Все двинулись сквозь туманные тени леса в сторону болота; Фара ни разу не оглянулась назад.

Оглянулся Биаст; развернув коня, он спросил Ингри, подкидывавшего ветки в огонь:

– С вами все будет в порядке?

– Да, – ответил Ингри. – Поезжайте к проходу в зарослях ежевики. Мы с Йядой вас догоним.