Священная охота

– Это была для меня полная неожиданность. Я была в этом доме, в своей комнате наверху. На меня вдруг обрушилось странное ощущение, жар, и я почувствовала, что опускаюсь на пол. Моя дуэнья решила, что я упала в обморок, и перетащила меня на постель. В тот первый раз, в Реддайке, я в большей мере осознавала то, что меня на самом деле окружало, но теперь… Я целиком погрузилась в видение. Первое, что я разглядела, был Ингри в своем придворном траурном одеянии – в том, которое на нем сейчас, но раньше я его никогда не видела. – Йяда помолчала, глядя на одежду Ингри, словно хотела добавить что-то еще, но покачала головой и продолжала: – Рядом с ним бежал его волк – огромный, темный, но такой великолепный! Я была соединена цветочной гирляндой с моим леопардом, и он тянул меня вперед. И потом из-за деревьев вышел бог…

Ровный голос Йяды описывал события именно так, как все происходило с Ингри, хоть и с иной точки зрения. Голос девушки дрогнул только один раз – когда она повторяла слова бога: дословно, насколько помнил Ингри. По-видимому, Йяда испытывала то же, что и он: сказанное богом отпечаталось в памяти буквами неугасимого огня. Ингри отвел глаза, когда Йяда процитировала и его собственные не слишком любезные возражения, и стиснул зубы.

К концу рассказа в глазах Йяды блеснули слезы.

– …И Ингри спросил бога, что случится с последним шаманом, раз не останется уже никого, кто мог бы даровать ему очищение, но бог не ответил. Мне показалось, что он этого не знал. – Йяда с трудом сглотнула.

Льюко оперся локтями о стол и устало потер глаза.

– Осложнения… – недовольно пробормотал он. – Теперь я понимаю, почему всегда боюсь получать письма от Халланы.

– Может все это отразиться на участи Йяды, как вы думаете? – спросил Ингри. – Если она даст соответствующие показания? Как идет подготовка к суду? Думаю… можно предположить, что такие новости вы узнаете одним из первых. – Если, конечно, сходство Льюко с Хетваром не ограничивается возрастом и стилем разговора.

– О да. Сплетни в храме разносятся даже быстрее, чем при дворе, могу поклясться. – Льюко пососал нижнюю губу. – По-моему, орден Отца назначил пятерых судей для предварительного расследования.

Это была существенная новость: мелкие преступления или те, которые было решено считать таковыми, рассматривались всего тремя судьями, а иногда и одним, а если обвиняемому особенно не везло, то младшим служителем, еще только обучающимся судейскому ремеслу.

– Вы что-нибудь о них знаете?

«Что-нибудь, что плохо о них говорит?»

Услышав этот вопрос, Льюко поднял бровь.

– Все они – высокородные придворные, опытные в расследованиях серьезных преступлений. Ответственно относящиеся к делу… Допрашивать свидетелей они могут начать уже завтра.

– Угу, – кивнул Ингри, – я видел рыцаря Улькру, а значит, и все слуги Болесо тоже прибыли в столицу. Таким образом, ничто больше не задерживает расследования. Меня вызовут как свидетеля?

– Поскольку вас там не было в момент смерти принца, то вряд ли. А вы желали бы что-то сообщить?

– Может быть…а может быть, и нет. Насколько опытны эти ответственно относящиеся к делу судьи в вопросах сверхъестественного?

Льюко хмыкнул и откинулся в кресле.

– Ну, это всегда представляет проблему.

Йяда нахмурила брови.

– Почему?

Льюко оценивающе взглянул на девушку.

– Так много того, что относится к сверхъестественному да и к священному тоже, представляет собой внутренний, душевный опыт… А поэтому любые свидетельства неизбежно оказываются сомнительными. Люди лгут. Люди обманываются. Людей можно убедить или запугать, и они поверят, будто видели то, чего на самом деле не видели. Откровенно говоря, люди иногда просто бывают безумны. Каждый начинающий судья из ордена Отца очень быстро убеждается в том, что если будет сразу же отметать все подобные свидетельства, то не только избавит себя от бесконечных тягостных препирательств, но и будет прав в девяти случаях из десяти. По этой причине условия, при которых подобные заявления принимаются к рассмотрению, законом очень строго ограничиваются. Как правило, трое сенситивов храма с безупречной репутацией должны поручиться друг за друга и за свидетеля.

– Вы ведь храмовый сенситив, не так ли? – спросила Йяда.

– Я лишь один из нескольких.

– В этой комнате находятся трое сенситивов!

– М-м… может быть, присутствующие и сенситивы, но, боюсь, им не хватает таких качеств, как принадлежность к храму и безупречная репутация. – Скептический взгляд Льюко скользнул от Йяды к Ингри.

Халлана, подумал Ингри, могла бы оказаться свидетельницей, чьим словам судьи поверят. Однако сейчас ее трудно привлечь… Впрочем, если понадобится прибегнуть к тактике проволочек, можно будет потребовать, чтобы за ней послали в Сатлиф. Ингри отложил эту мысль на будущее.

Йяда потерла лоб и жалобно спросила:

– Вы не верите нам, просвещенный? Льюко плотно сжал губы.

– Верю. Да, я вам верю, да поможет мне Бастард. Однако доверия достаточно для действий частного лица, а доказательства, убедительные с точки зрения закона, – это совсем другое дело.